21 ноября в Государственной Думе прошел правительственный час с участием министра труда и социальной защиты Максима Топилина. Вопросы от фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" задали депутаты Дмитрий Горовцов и Наталья Петухова. С докладом выступил Александр Ломакин-Румянцев. Предлагаем вашему вниманию краткую стенограмму.

Дмитрий Горовцов:

– Уважаемый Максим Анатольевич! Как вам хорошо известно, законопроект по вопросам обязательного пенсионного страхования предусматривает увеличение ставок отчислений из Фонда оплаты труда в Пенсионный фонд, и коснется широкого круга государственных гражданских и муниципальных служащих, в том числе практически всех силовых ведомств нашей страны. И, прежде всего, это относится к гражданскому персоналу МЧС, ФСИН, Генеральной прокуратуры, аттестованные по списку 1 и 2, и за которых уплачиваются дополнительные страховые взносы. А через рост тарифов на услуги РЖД и авиаперевозки, это отразится на всех силовиках, это миллиарды рублей в год. Но мы уже приняли федеральный бюджет и средств на эти цели в нем нет. В этой связи ставится под угрозу безопасность страны, по сути дела. И я бы хотел спросить вас: скажите, пожалуйста, а как вообще такое стало возможным, и как вы собираетесь выходить из этой ситуации? Спасибо большое.

Максим Топилин:

– В федеральном бюджете деньги на это предусмотрены. Что касается РЖД и других структур, то это деньги коммерческих структур, и они будут уплачиваться в установленном порядке этими структурами. Здесь нет никакой проблемы, мы готовы вам более точно это разъяснить. Спасибо.

Наталья Петухова:

– Уважаемый Максим Анатольевич, у меня вопрос тоже из пенсионной системы. Есть проблемы, которые не решаются более 10 лет и до сих пор они не теряют своей актуальности – это, прежде всего, вопрос о восстановлении нестраховых периодов в трудовом стаже – это учеба в вузе, уход за ребенком, служба в армии, более 20 позиций. Эти периоды, как минимум, дважды не учитываются при начислении пенсий – это при конвертации пенсионных прав и при валоризации. Таких пенсионеров, по нашим подсчетам, которые имеют в своем стаже до 2002 года нестраховые периоды, порядка 39 миллионов рублей. Цена вопроса 65 миллиардов рублей. Для некоторых категорий пенсионеров это довольно большая прибавка к пенсии, если будут восстановлены эти периоды. Скажите, пожалуйста, как вы относитесь к этой проблеме? И планируете ли вы восстановление нестраховых периодов в трудовом стаже? Спасибо.

Максим Топилин:

– Спасибо, уважаемая Наталья Рэмовна. На самом деле нестраховые, так называемые нестраховые периоды, о которых вы сказали, – это уход за ребенком, служба в армии и так далее, они финансируются из федерального бюджета. Вопрос заключается, очевидно, в том, что по стоимости страхового года, когда мы это осуществляем, это может быть не всегда в вашем понимании достаточно с точки зрения формирования соответствующих пенсионных прав. То есть, это вопрос, который стоит в плоскости объема финансирования из федерального бюджета. Мы исходим из того, что эти периоды учитываются. За них федеральный бюджет вносит в Пенсионный фонд соответствующие средства. И здесь пенсионные права возникают и приобретаются гражданами. Вопрос в размерах. Ну, давайте, эту тему обсуждать. Вот сейчас говорить о том, что они достаточны или недостаточны, все зависит все-таки от того, что в другие периоды выплат они связаны и зависят от объема страховых взносов. Здесь, когда государство приняло решение о том, что человек не работает и в этот момент за него федеральный бюджет определенным образом вносит в Пенсионный фонд отдельные платежи, – это вопрос уже целесообразности и это можно обсуждать. Спасибо.

Выступление Александра Ломакина-Румянцева:

– Уважаемые коллеги! Сегодня мы обсуждаем работу министерства, которое отвечает, пожалуй, за наиболее волнующие людей вопросы, на трех из них хотелось бы остановиться. Прежде всего, это пенсионное обеспечение, а, точнее, пенсионная реформа. Приятно отметить, что, наконец-то, позиция нашей фракции по этому вопросу хотя бы частично была услышана. Я говорю об изменении накопительной части пенсии. Но очень жаль при этом, видимо, из-за действия лоббистов, что вопрос о сокращении взносов с 6-ти до 2-х был отложен еще на год, не вступил в действие с 2013 года. Вместе с тем, предложение нашей фракции, к сожалению, не услышано, как сейчас говорят. Я говорю об отмене регрессивной шкалы пенсионных взносов. С 2014 года ставка будет снижена до 20 процентов, что совершенно правильно. Предельный порог будет повышен только до 1 миллиона рублей. Получается, соответственно, что за счет этого изменения увеличится налогообложение среднего класса, а богатые опять практически платить не будут.

Вопрос пенсионной реформы для нашей фракции, для нашей Партии очень важен. Дать точную оценку пока не представляется возможным, потому что нет ответов на многие вопросы. Не ясен все-таки вопрос с выплатой пенсий работающим пенсионерам. Вероятность повышения, пусть и косвенно, за счет стажа пенсионного возраста. Главное, нет формулы расчета пенсий. Второй момент, на котором хотелось бы остановиться, это совершенствование законодательства о социальном обслуживании. Безусловно, этот вопрос назрел. Но с рядом ключевых моментов законопроекта, которые сейчас обсуждаются, и очень хорошо, что обсуждаются, вряд ли, можно согласиться. Например, главным и практически единственным принципом оказания социальных услуг в законопроекте предполагается нахождение человека в трудной жизненной ситуации. Но разве пожилой человек или инвалид, это обязательно трудная жизненная ситуация? Конечно, нет. Эти состояния – просто объективная реальность. Более того, увязка их с трудной жизненной ситуацией вредна и с психологической точки зрения. Необходимо, на наш взгляд, зафиксировать, что социальная помощь оказывается, прежде всего, при наличии тех или иных ограничений жизнедеятельности, а затем уже при трудной жизненной ситуации. Не должно служить основанием для отказа в социальном обслуживании наличие родственников, так как зачастую в семейных отношениях бывают весьма сложные ситуации. Законопроект предусматривает подходы к оказанию социальных услуг как бесплатно, так и платно. И вот здесь очень важно кто и как будет определять порог бесплатности услуг.

И здесь мы подошли к третьему вопросу – использование прожиточного минимума как критерия предоставления социальных услуг и выплат. Вот совсем свежий пример из Ростовской области. Инвалид третьей группы пишет. Она получает пенсию на уровне прожиточного минимума. Пенсия складывается: две с половиной тысячи – это собственно пенсия, полторы тысячи – это ЕДВ и 700 рублей – это социальная доплата к пенсии. При этом она спрашивает: "Почему, когда мне начали выплачивать социальную доплату к пенсии в размере 700 рублей, я лишилась жилищной субсидии в размере 1700 рублей?". То есть реально человек после введения социальной доплаты к пенсии потерял 20 процентов дохода. На наш взгляд, необходимо уже сейчас перейти к кратности применения прожиточного минимума. То есть уже в этом законопроекте, кстати, это было в самом первом варианте законопроекта, использовать критерий предоставления социальных услуг – доход не менее чем полуторо-двухкратный прожиточный минимум.

В завершении хочу сказать, что министерство, на мой взгляд, двигается в правильном направлении. И выражу надежду, что и в дальнейшем в министерстве будут слышать наши предложения, что будет конкретное их обсуждение и совместная работа над решением социальных проблем. Спасибо.