На пленарном заседании Госдумы 25 сентября от фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" с десятиминутным заявлением по актуальным социально-экономическим, политическим и иным вопросам выступил Антон Беляков:

– Доброе утро, уважаемые коллеги и уважаемый Сергей Евгеньевич! Мне довольно трудно будет скрыть эмоции, потому что, это не претензия к коллегам, но так получилось, что в отличие от тех, кто сегодня уже выступал и говорил про аварию на Минской улице, я ее видел собственными глазами. Так получилось, что я находился там, и остановился, и не смог оказаться в стороне. И для меня эти погибшие ребята – это, в общем, не статистика и не цифры, а это изуродованные тела, которые были накрыты золотистой тканью...

И когда я наблюдал это ужасное зрелище, и когда потом вскрывались новые и новые факты, у меня возникало все больше и больше вопросов. На которые, к сожалению, ответа нет. Ну, например, а как они там оказались, эти ребята? Известно сейчас, что они выступали на конкурсе, удачно выступили, но как потом выяснилось, конкурс проходил при организационном участии некоторых депутатов в Мосгордуме, уж не буду говорить, какой партии и какой фракции, сами догадаетесь. Но почему-то не нашлось денег на то, чтобы группу подростков с нарушениями здоровья отправить организованно автобусом домой. Как оказалось, они просто не туда пошли: с Поклонной горы, от музея, прошли полтора километра пешком и оказались на этой злополучной остановке. Зато много фотографий: вручают депутаты дипломы, все красиво.

Я вспомнил о том, что безопасность на дорогах – это ведь не только пьяный подонок, который разогнался до 200 километров в час и кого-то сбил, это же все-таки система. Мы с вами, когда рассматривали бюджет, предусматривающий сокращение расходов на дорожное строительство, должны были понимать, когда некоторые фракции голосовали "за", а СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ – "против". Что это значит? Очевидно, чем меньше подземных переходов, то меньше оборудованных остановок, и, соответственно, меньше дорожных переездов. Мы же не думали об этом, правда? Зато сейчас, когда вдруг произошла ужасная трагедия, всколыхнувшая общественное мнение, мы выступаем, собираемся на экстренные совещания, заседания, принимаем в течение двух дней поправки в законодательство. Это для чего? Для того чтобы успокоить общественное мнение или не дай бог, уж не хочется об этом говорить, это какой-то пиар на крови, на детской крови?

Я вспоминаю, как со своего места весь предыдущий созыв, знаете, до слез с моей стороны и до смеха со стороны некоторых коллег, я повторял: где антиалкогольные инициативы СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ? Почему их не выносят в первое чтение? Смешно было? А вот теперь не смешно. Теперь вспомнили про антиалкогольные инициативы, когда люди гибнут. Почему нужно, чтобы погибло одновременно семь ребят молодых, а мы не замечали про 12 тысяч, которые гибнут каждый год? Что, по телевизору мало их показывали? 12 тысяч человек погибло в прошлом году, но это никого не возмутило. А вот такая трагедия, ее по телевизору показали, и все, все поехали давать комментарии, интервью, экстренные совещания и срочные инициативы. Разве не говорили коллеги из СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ еще три года назад о том, что алкоголизм – это хроническое заболевание, такое же как наркомания, его нельзя вылечить мгновенно. Если у человека есть пристрастие, если он не может жить без алкоголя, его нужно лечить. Его мало лишишь прав, если вы поймали пьяного за рулем, если он алкоголик, на полтора года.

Какая разница, мы ему через полтора года вернем права, а он по-прежнему алкоголик, он сядет за руль. И так было с этим подонком. Теперь вспомнили про нашу инициативу, только сейчас, а это было на поверхности, мы об этом говорили много раз. Если мы лишаем прав хронического алкоголика, без того, чтобы он прошел медицинское освидетельствование, лечение, терапию, ему нельзя возвращать права. Это не наказание – на полтора года лишить прав, это необходимость. И, если бы наша инициатива три года назад была услышана, не было бы этих смертей.

Давайте дальше пробежимся. Сколько лет будет пылиться проект закона СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ на полках, для того чтобы мы прекратили продавать алкоголь на автозаправочных станциях? Это нонсенс. Этого не существует в большинстве стран мира. Очевидно, что автозаправочная станция на трассе – это, либо водители покупают алкоголь, либо пассажиры пьют, а водитель смотрит. Ну, нет там прохожих на лесной, так сказать, опушке. Сколько лет должна пылиться наша инициатива? Этого ничего не происходит, к сожалению. Мне больно, знаете, даже не за то, что эти инициативы вот так вот не принимаются, мне больно тем, что они каждый раз чреваты человеческими жизнями.

Не хочется перескакивать с темы на тему, но, тем не менее, год назад... Вернее, сколько лет мы боролись за то, чтобы ввести принудительную химическую кастрацию для педофилов? Не потому что надо, так сказать, общественное мнение успокаивать, а потому что почти все нападения на детей – это рецидивисты, вышедшие на свободу. Они уже один раз отсидели, но у него так же, как у алкоголика, у него патологическое пристрастие. Он выходит и в течение первого же года, по нашей статистике, по зарубежной статистике, снова нападает на ребенка с вероятностью 95 процентов. То есть 10 тысяч больных, психиатрических больных живут по принципу: изнасиловал – сел, изнасиловал – сел, изнасиловал – сел. Приняли президентский закон, общественное мнение успокоили, все выступали, попиарились. Скажите, хоть одного педофила кастрировали за это время? Нет. Меньше стали детей насиловать? Нет. Но зато информационного повода нет. Нужно, чтобы появился маньяк, который опять нападет на подростков, чтобы мы приняли меры.

А что должно произойти, уважаемые господа, чтобы приняли наш закон о маршрутках? Вы не знаете, что это самый опасный вид транспорта? Вы не знаете о том, что каждый год вылетают маршрутки на автобусные остановки? Вы не знаете, что там водители, которые не имеют прав, и не умеют даже на русском языке разговаривать? Приняли же, мы же внесли законопроект, чтобы не позволять, вернее, привлекать к ответственности сами транспортные, сами транспортные компании, которые выпускают на маршруты такие транспортные средства. Но он пылился в комитете, потом отказали в его приеме. А сколько нужно смертей, чтобы приняли закон СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ о введении прав на мопеды и скутеры? Мы внесли его до летнего сезона. Знаете, сколько ребят погибло за это лето? Неужели нельзя было его принять, ввести права на мопеды и скутеры? Тогда, а не сейчас. Нужно, чтобы обязательно групповое вождение было, ребята, их, так сказать, сбил какой-нибудь грузовик, тогда мы скажем, что нужно, чтобы они умели водить мопеды, скутеры, и были права, для того чтобы они смогли ездить?

К сожалению, у нас сегодня, когда смотрят эту трансляцию, я абсолютно уверен, 450 человек в зале, да, и мы здесь находимся для того, чтобы менять жизнь к лучшему. Мы, если хотите, имеем право, нам предоставлена честь принимать законы, по которым будет жить вся страна. Хотя, с другой стороны, сейчас трансляцию кто-нибудь смотрит, телезрители, знаете, на слове "честь" применительно к депутатам улыбнется. Это поделом нам, знаете, потому что действительно есть некоторые, кто свою честь оставил в тот момент, когда он понимал, что надо "за" голосовать, но написано-то: "против". Нужно принимать закон, он нужный, но, к сожалению, команда-то "против".

Поделом нам, друзья мои! Мы, к сожалению, в своих политических и межфракционных передрягах забываем о тех, кто гибнет оттого, что мы не принимаем справедливые законы, а потом, к сожалению, начинаем экстренно принимать срочные меры. Я, знаете, не хотел бы быть провидцем, но два года назад еще мы говорили о состоянии, скажем, атомной энергетики. Сегодня целый ряд атомных реакторов, они чернобыльского типа, они очень старые, они 70-х годов, у них срок службы истек в начале 2000-х. Им уже дважды продлевали срок службы, притом, что оценить состояние атомного реактора техническое, невозможно, не остановив его, никто этого не делает. У нас сегодня Ленинградская АЭС в Сосновом Бору с истекшим сроком службы работает, Кольская АЭС функционирует с истекшим сроком службы. Сколько у нас военных атомных реакторов, сколько у нас атомных реакторов в научных целях работает, вообще никто не знает. Это для общественности информация закрытая, к сожалению. Я не хотел бы быть провидцем, но эта проблема существует. Я очень надеюсь, что в числе многих других вещей мы сможем заняться ею до того, как у некоторых фракций появится суперповод собраться на экстренное заседание и обсудить экстренные меры, которые можно было бы принять в атомной энергетике после того, как, не дай бог, произошла катастрофа.

Уважаемые друзья мои, я прошу вас: давайте не будем затыкать дырки после информационного повода в законодательном пространстве. Мы с вами юристы, мы должны с вами работать планомерно и скрупулезно для того, чтобы менять своевременно наше законодательство, а не собираться на экстренное заседание для того, чтобы общество думало, что Парламент работает.