Андрей Кузнецов и Михаил Делягин о совершенствовании порядка предоставления сведений о доходах

Андрей Кузнецов:

- Совершенствование работы и автоматизация, и её цифровизация, конечно, нельзя не приветствовать, но вот такой вопрос: если мы доверяем этот вопрос электронной системе, как я понимаю, которая сопоставляет данные и так далее, то кто проверит саму систему? Где гарантия, что эта система не будет избирательно относиться, то есть чьи-то нарушения будет замечать, а чьи-то нарушения не будет замечать? В случае, когда это всё делалось публично и делается, всё-таки страховкой было внимание общественности к предоставлению декларации. Как вы считаете, как застраховаться от того, чтобы система не стала злоупотреблять своим, так сказать, монопольным положением?

Спасибо.

Дмитрий Вяткин (заместитель председателя Комитета ГД по государственному строительству и законодательству):

- Уважаемый Андрей Анатольевич, если позволите, то я отвечу, может, Василий Иванович тогда добавит.

Если вы внимательно слушали доклад Василия Ивановича, он сказал о том, что это государственная информационная система, это не некая сама по себе работающая программа, это ГИС. Понимаете? То есть все ГИСы, у нас их несколько десятков, действуют в строго регламентированном порядке нормативном и законодательном, соответственно, там всегда за каждой программой стоит соответствующий уполномоченный, наделённый соответствующей компетенцией, обладающий соответствующей компетенцией, наделённый полномочиями человек, должностное лицо или должностные лица.

Поэтому здесь работа ГИС "Посейдон" ничем не отличается от иных других систем. Другой вопрос, что допуск в эту систему, в отличие от некоторых систем, он, естественно, строго ограничен в силу понятных причин, которые Василий Иванович тоже подробно изложил. И сама по себе система не может, как вы выразились, выборочно брать какие-то сведения, что-то там сопоставлять и так далее, в ней аккумулируются сведения, а дальше уже сама проверка производится в соответствии с установленными регламентами уполномоченными должностными лицами.

Михаил Делягин (выступление от фракции):

- Уважаемый Александр Дмитриевич, дорогие друзья!

СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ прекрасно понимает и во многом разделяет и аргументацию, и мотивацию, и понимание ситуации, с большим уважением относится к разработчикам этого законопроекта, но поддержать мы его не можем по очень простой базовой причине. По моему мнению, этот законопроект в корне противоречит одному из базовых принципов нашего общества, можно его назвать конституционным, этот принцип – подотчётность и открытость депутатов и чиновников народу.

Когда мы отчитываемся перед людьми, когда мы демонстрируем открытость своих доходов и расходов, кстати, крупных, мы не занимаемся борьбой с коррупцией. Действительно, для этого существуют другие системы. Мы демонстрируем уважение к людям. Они нас могут не уважать, это их право, но мы обязаны уважать своих избирателей, даже если с чьими-то другими избирателями мы не согласны. И наша демонстрация, наша декларация доходов и расходов, с моей точки зрения, недостаточна, но это проявление уважения к людям. Когда мы отказываемся от этого по любым сколь угодно уважительным причинам, мы демонстрируем к людям неуважение, и мы провоцируем ответную реакцию.

Да, безусловно, "Посейдон" работает. Я могу очень долго рассказывать, как он работает, я экономист, в том числе я вижу в экономике на конкретных примерах, как он работает. Безусловно, он несовершенен, потому что, если бы он был идеален, у нас был бы сейчас живой министр транспорта, например, может быть, не очень здоровый, но был бы живой. И судебная система немножко по-другому бы функционировала, и многие другие системы функционировали по-другому. Да, мы видим, что искусственный интеллект отчасти так компенсируется естественным инстинктом самосохранения. "Посейдон" работает, он будет улучшаться, он будет прижимать коррупцию. Но речь-то о другом. Речь о том, как мы себя показываем людям.

Вот очень хорошо, что Председателя нет, потому что два величайших, с моей точки зрения, его достижения – это, первое, воспитание дружбы и партнёрских отношений между депутатами. Вы знаете, я очень хорошо помню, как здесь дрались в проходах в этом зале. У меня был хороший знакомый, который лидера одного из фракций бил кулаками четырежды. В том числе, трижды в этом зале под камеру. Это было не так давно, сейчас это кажется безумием и бредом.

То, что мы являемся очень цивилизованным органом, это первое достижение Председателя, а второе, оно заключается в том, что к нам стали сильно лучше относиться. Я понимаю, что когда вы сталкиваетесь с избирателями, вам говорят в лицо то, что о вас думают, вам это не кажется. Но я очень хорошо помню, что я говорил и думал про депутатов Государственной Думы и 20 лет назад, и 15, и даже 10 лет назад. Вот мне десятой доли того, что я говорил, не говорят сейчас, не потому что я такой интеллигентный или избиратели такие интеллигентные, Государственная Дума действительно заработала большой авторитет... Мы сейчас можем от этого авторитета отказаться. Да, из-за удобства, из-за соображений, что не нужно заполнять дурацкие простыни и не нужно объяснять, что вот в этом банке мне выгоднее хранить деньги на карточке, на депозите, а деньги я перегоняю в другой банк, потому что здесь больше кешбэк-программы, и это мне выгоднее, и прочие благоглупости. Но это вопрос нашего отношения к избирателям, это вопрос не содержательный, это вопрос не коррупционный, это вопрос политический.

Принимая этот закон, мы дискредитирует не только Государственную Думу, как орган государственного управления, мы дискредитируем парламентаризм и саму идею парламентской демократии. Я готов согласиться с завуалированно прозвучавшим здесь мнением, что идеи демократии – это западное извращение, которое нам навязано, которому мы должны противостоять. Дорогие коллеги, я не готов спорить, давайте сначала что-нибудь другое изобретем получше. Докажем, что, например, средневековое сословное общество лучше враждебной нам буржуазной демократии, и тогда будем приводить всё в соответствие этому, но сначала это надо доказать.

И, наконец, если мы хотим бороться с коррупцией, то первое, что необходимо – это конфискация даже легализованных доходов, в случае если обвиняемый и осуждённый не сотрудничает со следствием. Естественно, не только для коррупции во власти, но и для всей организованной преступной деятельности, потому что коррупция во власти – это всегда мафия, одиночки вычищаются быстро и эффективно, как в Америке это было сделано в 70-е годы, и за 10 лет мафия потеряла политическое влияние.

И второе, то, что было сделано в Италии, с похожими результатами если мы хотим бороться с коррупцией. Взяткодатель, если он сотрудничает со следствием, освобождается от ответственности не, как у нас, в случае произвольных решений следователя и судьи, а автоматически и полностью. Это работает, это разрушает мафиозную структуру.

"Посейдон" просто позволяет откусывать от них наиболее лакомые, наиболее уязвимые кусочки, и "Посейдон" необходим, и замечательно, что он работает. Но вы знаете, более эффективная, чем раньше, борьба с коррупцией не является, с моей точки зрения, основанием для того, чтобы мы дискредитировали не только себя, но и саму идею парламентской демократии. Спасибо.