Чьи стихи на самом деле надо учить в школе? Прощать ли беглецов, льющих ушаты помоев на Россию? И как бороться с украинским терроризмом? Известный писатель и подполковник Росгвардии дал большое интервью KP.RU прямо с больничной койки:

- Захар, было много разговоров, что из школьной программы убрали классиков русской литературы. Но Минпросвещения это опровергло. В любом случае программа пересматривается. В нее включили Пелевина, Гришковца, вас. Может, и правда уже пора переключиться на других авторов?

- Пушкин, Гоголь, Толстой, Тургенев, Достоевский, Чехов – это не просто великая литература, это – я взвешиваю слова – самая влиятельная литература в мире. Более того: совершенно не устаревшая. Хочешь понять украинский вопрос – читай "Тараса Бульбу". Хочешь разобраться в либеральном вопросе – не только Достоевский с его "Бесами", но и Стива Облонский из "Анны Карениной".

Вы посмотрите, сколько экранизаций Тургенева и Толстого в мире! Вы знаете, например, что Тургенева на всех континентах экранизировали в разы чаще, чем, скажем, Хемингуэя? А вы говорите – "переключиться". Да мы на сокровищах сидим!

- В школе теперь будет изучаться "Голубое сало" Сорокина (за этот роман против автора было заведено уголовное дело за распространение порнографии, но закрыто "за отсутствием состава преступления" – Прим. ред.). Как вы относитесь к вашему "соседству" в программе?

- Сорокин значимый литератор, который выполнил свою функцию: деконструкцию советских литературных парадигм и общих мест. В каком-то смысле 30 лет назад это была полезная работа. Но в развитии он где-то в 1993 году и остался. Нужен ли он в школьной программе? Не думаю. Мне кажется, там сегодня нужны авторы, которые осмысляли жизнь русских людей – желательно за пределами Садового кольца. Школьник будет куда богаче, если ему вместо "Голубого сала" предложат таежные повести Михаила Тарковского, оставившего много лет назад Москву и поселившегося в глуши Красноярского края.

- Кто вообще должен быть в современной школьной программе, а кого там быть точно не должно?

- Нельзя объять необъятное: в целом программа дает базовое представление о русской литературе. Я, безусловно, рад, что в программу вернули классическую советскую героику – Николая Островского, Фадеева, ведь, по сути, они писали про молодых людей, которые жизнь положили на восстановление страны, на борьбу, к слову сказать, с украинским сепаратизмом (Павка Корчагин из романа "Как закалялась сталь" треть романа гоняется за самостийными бандами по малороссийским землям). Подростки при помощи этих книг в полной мере осознают современный контекст – вот была петлюровщина, вот был нацизм, предатели, а вот их сверстники боролись с этим.

А кого в школьной программе не должно быть – так это книги "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына. Я не против его малой прозы – но "Архипелаг..."... Я недавно перечитывал как раз главы, связанные с бандеровщиной, где речь идет о полицаях, о власовщине. В сущности Александр Исаевич это оправдывает, находит ловкие формулировки – и подводит к определенным выводам: если государство – зло, предательство объяснимо.

- А есть что сейчас почитать о спецоперации, кроме нашего военкора Дмитрия Стешина, который жанр репортажа превратил в литературу?

- Есть ряд сильных документальных текстов, например, книга Андрея Савельева, служившего в "Спарте", – она называется "Война в 16+". Думаю, и другие воспоминания, но, наверное, время серьезной прозы еще не пришло. Пока за донбасскую военную тему отвечают русские поэты: Анна Долгарева, Семен Пегов, Дмитрий Мельников.

А проза всегда идет с некоторым запозданием. Вспомните Гражданскую войну 1918-1922 гг. Блок, Маяковский, Есенин, Клюев, Хлебников, Цветаева – их реакция на события была немедленной. А великая проза о той войне появилась только к середине – концу 20-х годов, в 30-е.

- Ни на радио, ни по телевизору, нигде не крутят песни, стихи, фильмы, не читают книги об СВО.

- Если бы мне и моим товарищам предложили этим заняться, наши топовые радиостанции и телевидение получили бы мощнейший патриотический контент. Не SHAMAN единым жив русский человек. Я еще в 2017 году выпустил два сборника "Донбасских песен" – там и несколько песен Сергея Галанина, и группы "Зверобой", восхитительный военный цикл Юлии Чичериной.

Короче, если б хотели крутить – крутили бы. Называя вещи своими именами – это саботаж.

- В курс школьной истории СВО уже включена, а в литературу надо ли включать творчество спецоперации? Или еще рано?

- У нас есть совершенно дурацкое представление, что с классикой надо подождать лет 50, пока они станут памятниками. Но это чепуха: Пушкина изучали в гимназиях при жизни, Льва Толстого тоже. То же с Шолоховым, Симоновым или Твардовским. Иначе бы школьникам послевоенной эпохи не пришлось бы читать "Василия Теркина", "Жди меня" и "Они сражались за Родину", а ждать 50 лет. Ну чушь же.

- Рома "Зверь" съездил на передовую, и патриотическое сообщество "открыло ему двери" в свои ряды. Он теперь прощен, хотя и высказывался против СВО?

- Я считаю, что никаких серьезных вопросов к Роме быть не может. Он молодчина. Он делом доказал преданность Родине и своей армии. С запозданием? Ну а кто тут святой? Я напомню сталинские годы нашим "непрощенцам": когда в Советскую Россию возвращали белогвардейца Куприна, белогвардейски настроенных Алексея Толстого и Александра Вертинского. Да и среди советских имен в культуре были успевшие послужить кто в армии Скоропадского, кто у Петлюры – например, Александр Довженко, Паустовский и Валентин Катаев… Но у власти хватило ума не сводить с вышеназванными счеты. А они ведь не просто "в блоге написали", а иной раз воевали самым натуральным образом.

- Теперь любой противник и критик может съездить на передовую и "отмыть" свое имя?

- Видит Бог, я ни минуты не верю, что Гребенщиков, Земфира или Хаматова решатся на это. А вообще, конечно же, большинству стоит дать шанс. Мы же русские. Если человек не впал в откровенную бесовщину, то у всех должен быть шанс. Этому Христос учил.

А если вас не убеждают советские примеры, то напомню, что и имперская власть прощала неслыханных бунтарей: скажем, гетмана Дорошенко, чья прапраправнучка стала женой Пушкина и матерью его детей, многие из которых пошли по военной стезе. А несколько сыновей Шамиля тоже стали русскими боевыми генералами.

- А этих "бегунков" и противников можно переубедить?

- Думаю, что подавляющее большинство – нет. У них другой "символ веры". Их центр мира и мировой арбитр – США. Они простят им всё: любые оккупации, бомбежки и прочий лютый беспредел. Ментально – их родина там, ну или в Лондоне, лишь бы подальше от нашей мрачной глуши. Они просто говорят на русском, но в целом они – "американцы". Это не перепрошивается.

- Максиму Галкину отказали в концертах в Казахстане, "Литтл Биг" отказали в Армении. Они и им подобные вернутся?

- Не думаю, что русская культура что-то потеряет без этих имен. СВО – еще и способ хотя бы проредить чудовищную мафию, оккупировавшую наше телевидение, массмедиа. К сожалению, это пока не слишком удалось. Многие из оставшихся просто затихарились. Многие скучают по Галкину, по прежним временам. И если эти времена хоть в какой-то форме вернутся – они, конечно, будут мстить. И сейчас "милитаристам", поддержавшим СВО, не слишком уютно живется в театральном, кинематографическом, литературном мире – а если нашим оппонентам дать волю, они просто наглухо зачистят из всех эфиров Чичерину, Охлобыстина, Пегова. Они нас ненавидят.

- Нравственный вопрос. Вас взорвали. Против вас совершили теракт. Так же, как и против Даши Дугиной, Владлена Татарского… Режим Зеленского максимально громко и показательно выбивает лидеров общественного мнения России. Должны ли мы делать так же?

- Нет, конечно. Я был офицером донецкой армии, когда взорвали Моторолу, убили Гиви. Я все это время был рядом с Захарченко. Никогда, подчеркиваю, никогда ему в голову не приходило действовать подобным образом. Хотя возможности, конечно, были. Это западло: убить врага, когда он, безоружный, поднимается в лифте к своему трехмесячному ребенку.

Да, диверсионная работа нужна и сегодня, но, помилуйте: зачем убивать этих бессмысленных киевских пропагандистов? Куда больший интерес у меня вызывает тот день, когда их Гордон начнет витиевато и очень искренне раскаиваться, а Арестович предложит свои услуги в качестве советника по, скажем, ликвидации русофобии в Прибалтике.

- Собираетесь ли вы возвращаться в политику после СВО?

- СВО – это и есть политика. Мегаполитика, суперполитика, дающая новую жизнь невероятным процессам: от антиколониальной борьбы в Африке до стремительного расширения БРИКС. Но всю эту политику творит русский солдат на Харьковском и Запорожском направлениях, под Марьинкой и под Клещеевкой.

- Почему вы ушли из политики? Разочаровались?

- Я никуда не уходил. Началась спецоперция, и мы с моим товарищем по Донбассу полковником Сергеем Завдовеевым воссоздали подразделение "Оплот" – то самое, что создал еще весной 2014 года Александр Захарченко. Сначала у нас была рота, доблестно воевавшая в 2022 году на Харьковском направлении, а затем мы расширились до батальона. Теперь у нас полк особого назначения Росгвардии с приданным тяжелым вооружением. Я заместитель командира полка. Это и есть моя политика.

- Как ваше самочувствие?

- Все отлично, спасибо лекарям. Склеили просто идеально. Великие люди, конечно, я преклоняюсь перед ними.

- Когда планируете восстановиться?

- У меня девять переломов ног, не считая перелома позвоночника и прочих травм. Но после трех операций я на третьей неделе уже начал вставать. Я думал форсировать процесс выздоровления, но понял, что организм может обидеться. И если три открытых перелома должны минимум три месяца срастаться, то не надо прыгать на скакалке раньше времени.

В любом случае я уже работаю: готовлю новое спецподразделение "Родня", вместе с губернатором Нижегородской области мы создали именной батальон "Серафим Саровский". Так что перерыва в сущности не было.

- Вы уже записываете новые выпуски "Уроков русского". Что дальше?

- "Уроки" – в силу того, что я на больничном, а не работать я не могу. Дальше выдвижение наших новых подразделений в зону СВО, возвращение "Оплота" в новом качестве на линию соприкосновения… Так что, надеюсь, дальше, например, Славянск. Или Николаев и Одесса. Много хороших городов на свете… И больше всего мне хочется эту даль приблизить.