28 сентября в рамках правительственного часа "О мерах по обеспечению развития российской экономики в условиях внешнего санкционного давления" в Государственной Думе выступил с докладом Министр экономического развития Российской Федерации Максим Решетников, Вопросы министру задали Сергей Кабышев, Андрей Кузнецов, Валерий Гартунг. От фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ – ЗА ПРАВДУ" выступил Валерий Гартунг.

Сергей Кабышев:

- Уважаемый Максим Геннадьевич, интеллектуальная собственность, ее защита и эффективное использование – важнейшие составляющие технологического суверенитета, который является приоритетом экономической политики. Какие меры министерство предполагает принять для совершенствования механизма внедрения достижений российской науки в экономику страны? Спасибо.

Максим Решетников:

- Уважаемые коллеги, вопрос технологического суверенитета очень плотно у нас связан с вопросами в том числе импортозамещения. Здесь я бы отвечал в комплексе. Во-первых, два больших направления, первое большое направление – это, скорее, восстановление технологических заделов и восстановление технологического паритета, что нам сейчас необходимо для импортозамещения, это организация производства в авиастроении, в автопроме, в других… в малотоннажной химии, фармацевтике, в станкостроении и так далее, и это тоже требует обеспечения, в первую очередь, инженерного, то, что раньше называлось отраслевой наукой. Это первый блок вопросов, которые реализуются. Второй блок вопросов – это, собственно говоря, уже технологический суверенитет, и то, что вот Олег Викторович назвал технологическим лидерством и технологическим опережением. Это, конечно, требует существенной донастройки всех механизмов. Но первое, что здесь у нас есть. У нас есть госпрограмма, связанная с наукой и образованием, так называемая 47-я госпрограмма, куда интегрированы были все расходы, связанные с НИОКРом, с фундаментальными исследованиями и с образованием. Общий объем этой программы один триллион 100 миллиардов рублей в год, из них 500 миллиардов приходится на образование, 600 – это НИОКРы, причем НИОКРы там у нас есть и прикладные исследования, примерно половина там – фундаментальные исследования, развитие мегасайнса и так далее, и 270 миллиардов – это отраслевые исследования.

Первая задача, которая стоит перед правительственной комиссией, которую возглавил Дмитрий Николаевич Чернышенко, – повысить эффективность этих трат. Вот ровно то, что вы говорите, что у нас сейчас, в принципе, неплохо даже и патентование идет, и у нас большой плюс, например, в патентах товарных знаков, программного обеспечения, но полезных моделей. И то, что вот является свидетельством реального внедрения НИОКРов, у нас пока недостаточно, у нас только там 7% этих работ доходит до внедрения.

Второй момент – это то, что я сказал: работа по сквозным технологиям, компании-лидеры, которые ответственны за определенные сферы и которые обязаны разработать российские технологии в этой сфере. Мы сейчас перезагружаем работу с компаниями-лидерами по поручению Президента. Значит, не все там эффективно работает, кто-то более эффективно: "Росатом", "Сбер" ("Искусственный интеллект") и так далее. Кто-то, прямо скажем, отстает. И плюс к этому у нас большой объем средств идет по линии Минпромторга, также по линии и НИОКРов и поддержки отдельных проектов. Поэтому вот все это вместе должно создать единый контур.

И плюс тот законопроект, который вы сказали, который через вас проходил, вы поддержали его, это бесшовная поддержка инновационных компаний. У нас много технологий рождается вне фундаментальной науки и вне крупных компаний. Вот эти технологические компании, компании-лидеры, которыми мы тоже занимаемся. Спасибо.

Андрей Кузнецов:

- Уважаемый Максим Геннадьевич, в вашем отчёте много было приведено об инвестиционном спросе и совсем ничего не сказано было о покупательском спросе. Вот наша фракция выступает последовательно за то, чтобы поднять минимальный размер оплаты труда до 35-40 тысяч рублей. Мы считаем, что это приведёт к увеличению потребительского спроса и созданию новых рабочих мест, и вообще стимулирует экономику. Но понятно, что это будет эффективно только в том случае, если будет эффективный инструмент сдерживания несправедливого роста цен. Ваше ведомство эти две важные проблемы для развития экономики волнуют как-то? Вы можете сказать, что Правительство планирует в части повышения потребительского спроса и сдерживания роста цен? Спасибо.

Максим Решетников:

- Уважаемый Андрей Анатольевич, как я сказал, у нас два источника экономического роста в перспективе. Это внутренний спрос и инвестиционный спрос. Внутренний – в данном случае я имею в виду потребительский спрос, поэтому, конечно, это приоритет. И, безусловно, в нашей конструкции, в том числе и в бюджетной конструкции, заложены механизмы по индексации социальных пособий. Мы с вами поддерживаем уровень и повышаем уровень МРОТа постоянно. И это всё те расходы бюджета, которые идут как раз людям, и люди, соответственно, направляют их на… Значит, делать здесь какие-то рывки… всегда возникает вопрос, а за чей счёт и откуда деньги, откуда деньги и в бюджете, и, честно говоря, откуда деньги у бизнеса, потому что такие кратные какие-то скачки, они скорее приведут к закрытию рабочих мест, потому что, не забывайте, у нас всё-таки достаточно большое число рабочих мест получает, условно, от МРОТа до полутора, до двух в действующей конфигурации. И без последовательной модернизации этих рабочих мест мы не должны разово повышать МРОТ, мы, скорее, просто их закроем и потеряем какие-то сектора экономики, в первую очередь, в секторе услуг. И главное, не дадим альтернативу занятости тем людям, которые там работают, а зачастую это люди, которые там не всегда имеют возможность работать на полный день или с полной отдачей. Поэтому, мне кажется, нам очень аккуратно надо к этому подходить.

При этом вы ставите второй вопрос: а что нам сделать для того, чтобы наши усилия по поддержке потребительского спроса не приводили к росту цен? Это ключевой вопрос. И здесь единственный долгосрочный ответ на это может быть – это развивать собственное производство и поддерживать предложения. Поэтому мы во всех наших экономических программах, в первую очередь, поддерживаем те усилия, которые направлены на развитие производства. Например, в той же сфере туризма нам, конечно, в первоочередном порядке надо поддерживать строительство новых гостиниц, отелей, мест размещения, благоустройство наших курортов, потому что сам по себе благоустроенный курорт автоматически приводит дальше к строительству отелей и так далее.

В стимулировании ипотеки, например, нам очень важно сохранять баланс, потому что как только мы, скажем так, стимулируем ипотеку и это стимулирование начинает опережать рост предложения, запуск новых проектов и так далее, мы тут же получаем с вами рост цен.

То же самое в сельском хозяйстве. Мы понимаем, что проблема 2021 года – это во многом проблема по отдельным позициям, по тому же сахару. Да, недопроизводство, то есть мы что-то там в своё время не доделали, у нас резко упали цены в 2020 году на сахар-песок, производители перестали, соответственно, туда вкладываться. Вот мы получили дефицит 2021 года и резкий взлёт цен. Вот этим надо управлять, надо грамотно управлять программами по предложению, и именно это будет залогом того, что у нас не будет роста цен. Спасибо.

Валерий Гартунг:

- Уважаемый Максим Геннадьевич, внимательно вас слушал. Вы нам и на фракции, и здесь сейчас в докладе говорите, что выйдем на траекторию устойчивого роста в 2,6% годовых в 2024-2025 годах. Но скажите, пожалуйста, как вы считаете, вот эти цифры, о которых вы говорите, они соответствуют тем геополитическим задачам, которые стоят перед страной, с учётом проведения специальной военной операции, с учётом того соотношения сил, участвующих в этой операции с двух сторон, когда соотношение экономик с той стороны 36 к одному? А более амбициозные задачи вы собираетесь ставить?

Ведь явно при такой задаче по росту экономики мы всех задач, стоящих перед страной, не выполним. Более амбициозно. Что нужно сделать для того, чтобы 6% годовых был рост? Спасибо.

Максим Решетников:

 - Дмитрий Александрович нас только что критиковал за то, что прогноз слишком оптимистичный, а вы говорите, что он недостаточно амбициозный, коллеги. Мы исходим из того, что это весьма всё-таки амбициозный прогноз, и для того, чтобы нам добиться выхода на эти цифры, нам предстоит очень многое сделать, в том числе и то, что мы раньше не делали: и более активно брать риски, в том числе и на бюджет, и более активно кредитовать экономику, и более активно кредитовать те компании, которые на сегодняшний момент кажутся закредитованными. Мы с конкретными машиностроительными заводами разбираемся, которые приходят с идеями, с новой продукцией, которой раньше не было, но у них одна проблема – у них там соотношение долг и крайняя степень закредитованности, и ни один банк не готов отдать им деньги. Поэтому надо для них разрабатывать специальные инструменты. Надо, действительно, им давать поручительства с тем, чтобы они более активно развивались.

А в целом же, говоря о цифрах, 2,6% – это же средняя цифра. Когда мы говорим структурная адаптация – это же значит, в том числе и структурные изменения. У нас, коллеги, у многих отраслей значительная часть завязана на экспорт. И эти отрасли сейчас переориентируют свои поставки: металлы, нефтегаз, деревопереработка, ЦБК и так далее. И на сегодняшний момент хоть предприятиям, мы им помогаем по максимуму, у нас нет гарантий, что все из них полностью загрузят те мощности, которые у них есть. Например, тот же северо-запад, та же Карелия с её деревообработкой, та же Коми с её деревопереработкой, но везти с северо-запада даже на юг, я уж не говорю, на восток – это принципиально иное транспортное плечо и принципиально иные издержки, нежели те, что были, когда это всё вывозилось в Северную Европу. Поэтому мы должны понимать, что где-то вполне возможно производство сократится. И поэтому, когда мы говорим – плюс 2,6%, по ряду отраслей это значит рост на те же самые 5-6% – сельхозмашиностроение, дорожное машиностроение, автомобилестроение с увеличением локализации и так далее, и так далее.

Поэтому, Валерий Карлович, это достаточно амбициозные задачи. И, мне кажется, нам нужно сосредоточиться не на обсуждении там, какая конкретная будет цифра, прогноз, сами понимаете, есть прогноз, да, нам нужно сосредоточиться на тех механизмах, как мы будем достигать этих цифр в конкретных отраслях, какие механизмы и чего нам не хватает. И если мы эффективно поработаем и будет больше, и мы поймём, что такие ресурсы есть, мы всегда с удовольствием скорректируем прогноз в сторону увеличения.

Выступление Валерия Гартунга:

- Уважаемые коллеги, уважаемый Максим Геннадьевич!

Вот вчера на фракции мы с вами обсуждали, а вы отвечали на наши вопросы. Сегодня вы в своём выступлении в ответах на вопросы вроде показали себя грамотным специалистом, погруженным в проблематику, что, конечно, радует, но не удаётся отделаться от впечатления, что к нам приходят министры, все грамотные ребята, приятно послушать, но почему мы в такой ситуации-то находимся, почему у нас доходы граждан падают, экономика не растёт? И самое интересное, что ваши действия, они неадекватны вызовам, которые стоят перед страной. Вам, кстати, в выступлениях от наших комитетов тоже говорили, Олег Викторович Морозов сказал же правильную вещь, я думаю, тут все с этим согласятся, что мы ждём от Правительства мер, адекватных вызовам, геополитическим вызовам, перед которыми стоит страна. Но давайте тогда это и обсудим. Вроде как ресурсы есть, профицитный бюджет у нас был, да, вы грамотный специалист, все всё понимаем.

Вы говорите: у нас производственные мощности не загружены. Вроде как и возможности есть для рывка экономического, промышленного рывка. Но чего не хватает-то? Получается, давайте начнём тогда... Вот я вам задавал вопрос, вы как-то на него не полностью ответили. Давайте мы сформулируем вообще вызовы тогда, какие вызовы. У нас идёт специальная военная операция. Соотношение экономик с двух сторон – 36 к одному. Я считаю те страны, которые напрямую снабжают Украину оружием, и нашу страну. Посмотрите соотношение ВВП, и вы увидите ситуацию. Это не может не отражаться на результатах военного конфликта. А результаты военного конфликта напрямую влияют на перспективы вообще сохранения страны. Какой ещё должен быть дополнительный вызов, чтобы адекватно оценивать ситуацию и меры предпринимать адекватно ситуации?

Такое впечатление, что мы что-то тут думаем – сами сейчас, всё само рассосётся, Европа замёрзнет, никто не будет снабжать их военным снаряжением, вооружением и боеприпасами. Такое впечатление, как будто уже стороны сидят за столом переговоров и обсуждают там какой-то мирный вариант. Нет этого. Поэтому и надо исходить из того, что сейчас происходит, а, соответственно, нужно предполагать, какие темпы роста экономики нам нужны, чтобы в этой задаче выстоять. Какие нужны? Как минимум выше среднемировых, как минимум выше, чем те, которые имеют те страны, которые с той стороны. Мы же смотрим – 2,6%.

2023 год – вообще минус, 2024-2025-й. Вы такие оптимисты, я смотрю. Вы думаете, что с такими темпами роста экономики даже с учётом того, что произойдёт диверсификация, о чём вы правильно заметили, что 2,6%, если весь прирост экономики у нас будет за счёт машиностроения, высокотехнологичных отраслей. Хотелось бы это видеть, но при этом у нас падение в сырьевых отраслях – это структурные изменения, согласен с этим, но предпосылок для таких структурных изменений нет.

Вам Счётная палата о чём говорит? Что мы сейчас не о прогнозах экономического роста с вами спорим, вам Счётная палата говорит: нет, у вас там маленький прогноз, а я вам говорю – большой, да не про это мы говорим. Вам Счётная палата говорит о том, что предпосылки, на основе которых вы строите прогноз, что будет 2,6% в 2024-2025-м, Счётная палата не видит, что в этой ситуации, в которой мы находимся, и те действия, которые мы предпринимаем, что у нас будет этот рост. У нас даже этого не будет. А нам этого мало. И, действительно, если ничего не менять, вы не добьётесь 2,6% роста. Не добьётесь, и это очевидно нам всем. Значит, нужны какие-то радикальные изменения.

Что для этого нужно? Вы, в принципе, сказали, что для этого нужно, какие проблемы стоят перед экономикой, перед машиностроителями. Давайте, я на них остановлюсь сейчас, на этих проблемах.

Первое – это сбыт продукции внутри страны для нашего машиностроения. Как мы можем на это повлиять? Прежде всего, это, конечно, рост доходов граждан. Мы его наблюдаем? Нет, мы его не наблюдаем. Но нужно что-то с этим делать, значит, нужно поддерживать население.

Второе – лизинг. Финансируйте лизинг, выделяйте дополнительные программы.

Дальше – госзаказ. Да, действительно, гособоронзаказ сейчас есть, но это же только гособоронзаказ. А гражданский заказ? Да, есть у нас программы Фонда развития промышленности, через которые финансируем программы импортозамещения. Сейчас она работает. Но там надо серьёзно увеличивать финансирование. Дальше, это сбыт, спрос. Что нужно ещё, чтобы в российской экономике наши машиностроительные предприятия забирали наш российский рынок у импортёров? Нужно, чтобы издержки у наших предприятий были ниже, чем у импортёров, прежде всего, у Китая. Для этого нужно отменить налоговый манёвр, я про это говорил. Если акцизы НДПИ поднимаете, обнуляете экспортные пошлины, то не секрет, что сырьё и топливо внутри страны будет выше стоить, обходиться нашим потребителям, чем вы продаёте за рубеж. Так и происходит. В Казахстане, я приводил цифры, в Казахстане бензин в два раза дешевле. Чего мы хотим-то? Какая конкуренция? Нужно снижать административные издержки, барьеры.

Дальше. Защита рынка. Антидемпинговая пошлина. Я читал ответы на ваши вопросы. Вы там действительно коснулись того же примера. Я много раз с этой трибуны приводил простой пример: колёса, в сборе шины завозишь, антидемпинговой пошлины нет. Если шину завозишь – антидемпинговая пошлина. Нехитрый. Ничего сложного, догадались все. Завозят колёса в сборе, вывозят обратно и не платят антидемпинговых пошлин, и захватывают российский рынок. Пожалуйста, отрабатывайте.

Поэтому, конечно, нужно всё менять. Что нужно делать, и как менять, нашей фракцией внесены все предложения. Нужно снижать издержки внутри страны и создавать условия для экономического роста именно в машиностроении.