13 марта Государственная Дума отклонила в первом чтении проекты федеральных законов № 375785-7 "О внесении изменений в Федеральный закон "Об образовании в Российской Федерации" и другие законодательные акты Российской Федерации в части исключения понятия "образовательные услуги", № 376788-7 "О внесении изменения в пункт 1 статьи 123.24 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации в части исключения понятия "образовательные услуги" и № 376713-7 "О внесении изменения в статью 19.30 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в части исключения понятия "образовательные услуги". От фракции "СПРАВЕКДЛИВАЯ РОССИЯ" по данным законопроектам выступили Федот Тумусов, Олег Шеин и Валерий Гартунг.

Федот Тумусов:

– Уважаемый Александр Дмитриевич (Жуков, Первый заместитель Председателя ГД – Прим. ред.), уважаемые депутаты Государственной Думы!

Мы можем спорить о юридических мотивах, о юридических нюансах, о новеллах. Но, на мой взгляд, когда мы говорим: образование – это услуги, мы понимаем, что это просто ремесло. На самом деле, каждый из нас знает, образование – это во многом искусство.

Сегодня 13 марта, для меня святой день, день рождения моей мамы, и у неё есть пятеро детей, она всё время говорила: у меня часть детей получила высшее образование, часть не смогла получить. И почему они не получили? Потому что всё зависит от первого учителя. А если это услуга, то первый учитель ничем не отличается – приходит, даёт знания, уходит. У меня в классе висел лозунг: "Ученик – это не сосуд, который надо наполнять, ученик – это факел, который надо зажечь", то есть это огромное искусство. Поэтому мы к образовательному процессу должны относиться не как к услуге.

Мы полностью поддерживаем предложение уважаемого Олега Смолина (депутат фракции КПРФ – Прим. ред.), и я тоже буду голосовать за эти законопроекты. Спасибо.

Олег Шеин:

– На самом деле, когда мы говорим про термины, мы говорим не о какой-то абстракции. В соответствии со статьей 68 Конституции Российской Федерации у нас государственным языком является русский. И любой из нас, который с иным собеседником обсуждает ту или иную проблему, регулярно сталкивается с тем, что мы в те или иные слова можем вкладывать разный смысл. И если мы не находим взаимопонимания, что мы подразумеваем под теми или иными терминами, то, естественно, в итоге мы не находим и решения общих задач, потому что, произнося одно и то же слово, мы говорим о разных вещах.

Поэтому в Конституции данная норма записана не случайно, она позволяет нам, когда мы обращаемся к терминологии в законах, открывать не только сами нормы закона и глоссарий в этих законах, но и терминологические словари русского языка.

Поэтому, если мы обратимся к слову "услуга", оно имеет в себе два толкования. Одно толкование – это оказание кому-то бесплатной помощи. Слово "помощь" я хочу здесь подчеркнуть. А второе – это работа, выполняемая для удовлетворения чьих-либо потребностей на коммерческой основе.

Поэтому, если мы говорим про образование применительно к слову "услуги", то, исходя из этого термина и русского языка, и Конституции России, мы говорим либо про коммерческие вещи, либо про помощь. Но образование не является помощью со времён Фридриха Великого. Ещё тогда образование для детей стало обязательным, а не в режиме: вот ты хочешь – ты учишь, а не хочешь – мы тебе здесь помогать не станем. К тому же само по себе слово "помощь", в том числе, подразумевает и вторую вещь: у тебя мало денег – мы поможем, у тебя много денег – помогать не будем.

За всеми этими словами и терминами скрывается реальная государственная политика. Как она выглядит?

Если мы возьмём среднюю школу, которой мы привыкли традиционно гордиться со времён Советского Союза, то мы увидим, что из-за политики сокращения реальных государственных расходов, невозможности дать детям нормальное образование и переуплотнённости в старших классах 45% родителей вынуждены прибегать к помощи репетиторов. Это означает, что образование уже и в средней школе по факту перешло на коммерческие рельсы, потому что родители могут обеспечить нормальное и качественное образование своим детям только через привлечение платных репетиторов. Не все родители могут это делать.

И есть свежий и интересный доклад Правительства Российской Федерации, где сказано, что в первой, то есть наиболее бедной, децельной группе населения расходы на платные услуги в четыре раза ниже применительно к семье в девятой и десятой децельных группах. То есть, если нет денег, то люди не могут себе и позволить соответствующие расходы. Расходы в бедных семьях на образование в четыре раза меньше, чем в семьях более состоятельных. Это означает, что у нас большая часть общества просто не может позволить себе получить нормальное образование уже на уровне школы. Отсюда вытекают и соответствующие результаты в последующем образовании.

Если мы говорим про высшую школу, про институтское, университетское образование, то в 2000 году, который замыкал у нас проклятые 90-е, 60% мест в вузах страны были бюджетными. В 2015 году – 40%. То есть за последующие 15 лет каждое третье бюджетное место в вузах страны стало коммерческим. И возможность для детей получить нормальное хорошее образование, для грамотных детей, хороших детей, которые отметки хорошие получили в школе, которые экзамены хорошо сдали, которые имели право претендовать на эти бесплатные места в государственной системе высшей школы, эти возможности за последующие 15 лет процветания были ликвидированы.

Но всё это, повторю еще раз, сопряжено с базовым подходом. И образование, конечно, не является никакой не помощью и никаким не видом коммерческой услуги.

Образование – это вид государственных гарантий, который необходим для развития общества, который необходим для того, чтобы общество в целом было грамотным.

Хочу сказать, что грамотные люди и более культурные люди – это в том числе и экономия государственных денег на борьбе с преступностью, потому что там, где люди между собой конфликтуют, люди более грамотные и более образованные, имеющие более высокую степень культуры, находят некие точки компромисса и взаимопонимания.

То есть это более связанные вещи, которые не являются предметом дискуссии ни в одной из современных стран мира, и только в Российской Федерации мы на эту тему спорим.

Насколько нам не хватает денег в образовании? Цифры тоже известны.

Среднепланетарные расходы на образование без высшей школы, то есть только среднее, техническое образование, составляют 5% ВВП. В России – 3,5%.

То есть, чтобы мы вышли на нормальное обеспечение образовательными гарантиями в Российской Федерации, нам требуется тратить примерно плюс 1,5 трлн руб. в год. Я уже много раз в этом зале говорил, что это связано с общей налоговой системой. Это, как и пенсионные выплаты, и медицина. В принципе, всё по силам и по плечу национальной экономике, если мы не будем держать налоги с крупного капитала на умышленно заниженной планке, как это происходит сегодня.

И, возвращаясь к базовому тезису. "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ", безусловно, поддерживает подход наших коллег по левому флангу из КПРФ. Мы голосуем за этот закон. Этот закон – это закон об общих подходах, об общих принципах, где образование не является никакой услугой, а является необходимой гарантией и платформой для развития страны. Спасибо.

Валерий Гартунг:

– Добрый день, уважаемый Александр Дмитриевич, уважаемые коллеги!

Я буду краток. Всё практически было сказано, только хочу обратить внимание. Во-первых, в процессе обсуждения я не услышал доводов, почему нельзя поддержать этот законопроект. Концептуальных замечаний вообще не прозвучало, вообще никаких.

Раз нет концептуальных замечаний, то, видимо, здесь есть какая-то принципиальная позиция, непонятная вообще, честно говоря. Министр образования и все преподаватели просят: давайте мы от этого уйдём, давайте мы уберём образовательные услуги. Образование – это не услуга. Напоминаю, мы изменили название, у нас теперь называется Министерство просвещения. Ну как просвещение можно назвать услугой? Это первое замечание.

Второе замечание. Хотел бы обратить внимание, что всё-таки, если вы почитаете, большинство субъектов поддержало. То есть, положительных отзывов представительных органов государственной власти – 17, семь отрицательных, высших должностных лиц исполнительных органов государственной власти – 22 положительных и 15 отрицательных. То есть даже субъекты признают, что этот закон правильный, его нужно поддерживать.

Что мы так упираемся, я не понимаю? Денег это не требует на самом деле. Видимо, дело тут в другом, видимо, мы не хотим, чтобы наши дети и внуки развивались творческими личностями. Я сильно сомневаюсь, что сидящие в зале не хотят для своих детей и внуков этого. Тогда в чём причина?

Я считаю, что надо поддержать. И я лично проголосую за этот закон. Спасибо.