О своей работе, проблемах отечественной культуры первый заместитель председателя Комитета ГД по культуре, заместитель руководителя фракции "СР" Елена Драпеко рассказала в интервью изданию "Мир новостей":

– Елена Григорьевна, так кем себя больше ощущаете: актрисой или уже все-таки политиком?

– Я себя ощущаю актрисой, направленной в политику для защиты культуры.

– Но актерский опыт в этом помогает?

– Конечно! Ведь наша профессия – это убеждать людей. Уметь выражать свою мысль ясно. И самое главное – видеть человека. Актер всегда чувствует своего собеседника. То есть ты можешь переселиться внутрь другого человека и посмотреть на мир его глазами. А это дает шанс договориться.

– Избирателей вы убедили. А как насчет депутатов, руководителей фракций, Председателя Госдумы? Таких зубров политических убеждать удается?

– А как же! Главное – доказать им, что это в их же интересах. Что это решение, которое они сейчас принимают, они же и придумали. А я просто сформулировала.

– В этом есть что-то и от женской хитрости...

– Это законы психологии. Мало кто знает, что я кандидат социологических наук и семь лет работала в питерском университете, потом еще десять лет – в Москве. Преподавала основы коммуникативной культуры. А это предмет, который учит договариваться.

Тут ведь, знаете, как в том анекдоте: вам нужны "шашечки" или вам надо ехать? Либо ты хочешь отношения какие-то выстроить, либо дело решить. Вот если дело, тогда один способ общения, а если желаешь прославиться, ради пиара все затеваешь, ты ведешь совсем другие переговоры.

– А в нашей любимой Госдуме сейчас чего больше: дела или пиара?

– Сегодня, к счастью, мы научились не орать друг на друга. Научились вести переговоры и достигать соглашений. Даже если разные позиции, цель-то у нас все равно одна – чтобы страна не развалилась, чтобы гражданам, которые проживают в этой стране, было максимально хорошо.

– Как актриса, которую направили в политику для защиты культуры, скажите, какие сегодня главные проблемы в этой самой культуре?

– В первую очередь это взаимоотношения между государством и культурным сообществом, то есть деятелями культуры, теми, кто эту культуру создает. Культурное сообщество, равно как и интеллигенция, во все времена было оппозиционно. Это его социальная функция, таким его надо принимать. Не бороться, не перевоспитывать, а понимать его сущность. И главная проблема – это мера государственного влияния на процессы, происходящие в культуре.

– Многие сейчас ратуют за цензуру...

– Ратует население, интересы которого мы тоже защищаем. Дело в том, что наши деятели культуры увлеклись постмодернизмом, который есть на Западе. Стали делать, как у них, перегнули палку. А граждане наши не готовы принимать эту степень свободы творчества. И говорят: мы платим налоги и за свои деньги не хотим, чтобы нам рассказывали о том, какие мы плохие. Вы нам расскажите, как сделать лучше нашу жизнь. А приходят люди в театры и кинотеатры, и им показывают, какие они ужасные. Поэтому сегодня люди от культуры отворачиваются и идут в церковь... То есть функцию совершенствования человека наши деятели культуры малость подзабыли.

– Но есть же госзаказ.

– Да. Но сегодня мы столкнулись с такой проблемой, что паспорта национальных проектов чиновники готовят в тиши своих кабинетов. Я только что была в Общественной палате, и деятели культуры задавали законный вопрос, нельзя ли им тоже поучаствовать в обсуждении этих вопросов: что именно государство собирается заказывать, за что гранты давать будут?

– Вы бы за что давали?

– Не готова так сразу ответить. Но хочу вам сказать, что есть такая страшная вещь у нас в культуре, которая называется "бюрократия". И есть административный регламент, на основании которого действуют чиновники. Так вот эти административные регламенты уродуют нашу культуру! Потому что невозможно в регламент загнать произведение искусства. Это все равно что оценивать его с помощью весов и сантиметра. Произведение искусства могут оценивать только эксперты! Только деятели культуры, ученые, какие-то светлые головы могут сказать, хорошо это или плохо...

Например, то, что студент зарубил старушку, – это надо показывать детям? И с какого возраста? В школе это изучать нужно? Вот на сегодняшний день – нет. Потому что административный регламент это запрещает. Демонстрацию любого насилия, пьянства, курения.

– А как же теперь показывать, например, войну?

– О том и речь! Скажем, запрещение свастики. Вот в Брянске стали возбуждать дела против людей, которые снимают антифашистские ролики. Но ведь для этого им надо фашистов изобразить. Понимаете, да? И вот это апофеоз идиотизма бюрократического! Из серии, когда на Венеру Милосскую пытаются надеть лифчик, а Аполлону трусики приделать. Это ханжество и чиновничью бюрократию – идиотскую совершенно, безмозглую – надо выжигать каленым железом. А они сегодня у нас торжествуют. И что делать?

– Бороться?

– Конечно! Надо отменять эти регламенты, и вместо бумажки людей на пьедестал ставить, экспертов, которые на основании увиденного и услышанного будут давать оценку. Вот они должны определить: этот фильм хороший или плохой, учит он хорошему или плохому?

Да, там есть сцены курения. Но солдат в окопе махорку курит и после этого идет брать Берлин. А героиня фильма "А зори здесь тихие" спирт пьет. И это не влияет на итог картины, на ее общий смысл. Но чтобы определить это – нужен человек, а не машина, не компьютер и не бумажка.

– Елена Григорьевна, но не одними же государственными делами забита ваша голова. У вас, например, внучка имеется...

– Ну конечно. В моем печальном возрасте пора уже. Более того, я считаю, что одной мне мало, мне еще бы нескольких. Так они же, заразы такие занятые, им некогда. Одну мне родили, и все.

– Так какая вы бабушка? Расскажите.

– Ну, во-первых, в любое свободное время я стараюсь взять ее поперек живота и куда-нибудь отвезти: к теплому морю или на дачу. Потому что дочь с мужем морят ребенка в городе. Они же оба страшно заняты. Вот сейчас звонит мне зять и говорит, нельзя ли вам на выходные подкинуть Варю. Он журналист-международник, если стреляют по кому-нибудь, он – там. В Сирии, в Донбассе... А когда приезжает в Россию, он играет в Ночной хоккейной лиге, вот и сейчас собрался.

Дочка моя тоже страшно занятая, потому что она пиар-менеджер у Меладзе, занимается продвижением звезд. Сейчас уехала в Петербург, дочку оставила мужу, которому надо в хоккей играть. А у меня в 9 утра завтра встреча с молодежью. Потом 100-летие комсомола в Кремле. В воскресенье – съезд СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ, а сразу после съезда я улетаю на неделю в Петербург – работа в округе, у меня же избиратели. Поэтому я бабушка еще та!

– А есть ли еще роль, которую вы бы хотели сыграть как актриса?

– Ой, столько ролей, которые я не успела сыграть!

– Президента бы сыграли?

– Президента – нет. Но вот Юрий Мамин, режиссер и сценарист, у которого я снималась в фильме "Окно в Париж", написал вторую серию. Очень смешную! Открывается через 20 лет окно в Париж. А там уже другой Париж – современный, наводненный мусульманами. А здесь уже другой Петербург. В той коммуналке живут гастарбайтеры. И варят плов. То есть тоже мусульмане.

Семейка, которая музыкальными инструментами торговала, особняк себе купила. А моя училка, которая была вся такая продвинутая, вот она становится губернатором Санкт-Петербурга...

Но, к сожалению, мы не нашли денег, чтобы снять такое кино. Причем французы дают миллион евро на свою французскую часть, а мы на свою русскую не можем найти...

– Елена Григорьевна, но такую прекрасную роль – губернатора Санкт-Петербурга – можно осуществить не только на экране.

– Нет-нет-нет! Я была уже министром культуры и туризма Санкт-Петербурга. И это годы страшные, потому что нет ни выходных, ни праздников, нет ни семейной жизни, ни личной. Нет ничего, это каторга! И к такому подвигу я сегодня не готова!