"Реновация – это общий процесс, который должен быть запущен по всей стране", – заявила газете ВЗГЛЯД председатель думского комитета по жилищной политике Галина Хованская, комментируя перспективы нашумевшего проекта. По ее словам, если раньше люди обоснованно выходили на улицы, протестуя против реновации, то теперь отчаянно бьются за включение в программу.

С того дня, когда мэр Москвы Сергей Собянин на встрече с Президентом России Владимиром Путиным впервые объявил о грандиозном плане сноса пятиэтажного фонда столицы, прошло полгода. За это время был подписан, вступив в силу, соответствующий федеральный закон, а московская мэрия утвердила общую программу реновации, куда вошли более пяти тысяч домов общей площадью свыше 15 млн кв. метров.

В начале этой недели был создан Фонд содействия реновации. На очереди утверждение стандартов по благоустройству домов и отделке квартир, куда переедут жители сносимых "хрущевок".

С началом реализации программы в целом московские власти тоже тянуть не намерены, планируя вложить в нее 300 млрд рублей за три года.

При этом идея реновации изначально провоцировала споры, а после обнародования первого варианта законопроекта вызвала полноценные протесты с многолюдными митингами. Доводы протестующих казались вполне обоснованными, но вскоре волна возмущения спала, будто ее и не было.

О том, почему так получилось, насколько в окончательном варианте закона защищены интересы собственников жилья и кто выиграет от итогов реновации, газета ВЗГЛЯД поговорила с председателем Комитета Госдумы по жилищной политике и ЖКХ Галиной Хованской.

– Галина Петровна, было ли появление проекта реновации пятиэтажного жилфонда Москвы для вас неожиданностью? Или вы предполагали, что нечто подобное уже назревает?

– Думаю, это было неожиданно для всех. Как сейчас выясняется, о подготовке этого проекта знали только застройщики и инвесторы, причем обсуждали они его в течение двух последних лет. Я текст законопроекта увидела только по факту внесения в Госдуму, раньше он до меня не доходил.

– Вы назвали этот проект "красивой идеей, с которой можно идти на выборы". Это больше предвыборный шаг или в Москве реально назрела острая необходимость обновления жилфонда?

– Вообще-то это вопрос не ко мне, а к мэру Москвы.

Я сказала, что идея красивая, но ее исполнение, которое намечалось в первоначальном варианте проекта, – уродливое. Недопустимое с точки зрения соблюдения Конституции и федеральных законов.

Власти продемонстрировали полное неприятие каких-либо пожеланий граждан. Возможность судебного оспаривания была ограничена только равнозначностью предоставляемого жилого помещения по метражу. Нельзя было оспорить нормативные документы правительства Москвы, в том числе и само решение о сносе дома. Столичным властям разрешалось как угодно менять правила и нормативы застройки, устанавливать противопожарные, санитарные, экологические и другие нормы.

Это была очень опасная ситуация, которая полностью развязывала руки застройщикам. Поэтому в первом чтении я голосовала против законопроекта. Между первым и вторым чтением была проделана огромная работа, практически процентов на 90 документ был переписан заново. И его уже можно было принимать.

– Какие основные проблемы удалось снять?

– Если в первом варианте это была программа для строительного комплекса, а граждане служили только инструментом, то сейчас это программа для граждан с учетом интересов застройщика. Из законопроекта были убраны нормы, нарушающие Конституцию и законы РФ. В полном объеме восстановлен принцип судебной защиты. Меня, прежде всего, интересовала та часть, которая касалась жилищных прав граждан, и я занималась преимущественно ею. Меньше внимания я уделила самому Фонду реновации, хотя к нему остались вопросы. Но простых людей все-таки больше интересует, как будут обеспечены их жилищные права, чем какие доходы будут у фонда.

– Действительно, возникает ощущение, что права жильцов из сносимых домов в этом законе защищены сильнее, чем в Жилищном кодексе. Это и переселение в границах своего района, а не всего населенного пункта. Это и более выгодная трактовка понятия "равнозначное жилое помещение": в ЖК под ним понимается равное по общей площади, а в законе о реновации – помещение, равное по жилой площади и числу комнат, но большее по общей. Появилась норма о предоставлении равноценного жилого помещения...

– В свое время, будучи депутатом Мосгордумы, я ввела этот термин – "равнозначное жилое помещение" – исключительно для нанимателей жилья при переселении из аварийного фонда. А сейчас эту норму пытаются применить к собственникам, что неправильно. На самом деле, для собственника должно быть одно понятие – равноценное возмещение. Инициаторы законопроекта о реновации вообще не хотели его вводить. Но в окончательном варианте эта норма все-таки появилась. Дальше уже собственник может сам выбирать, в какой форме получить возмещение: в натуральной – в виде равноценной квартиры – или в денежной – в виде компенсации рыночной стоимости старой квартиры.

– Программу Сергея Собянина часто сравнивают с программой Юрия Лужкова по сносу пятиэтажек, которая началась еще в конце 90-х и в этом году, кстати, завершается. В чем разница между ними?

– Отличия очень серьезные. Старая программа касалась домов, которые находились в аварийном или предаварийном состоянии, относились исключительно к сносимым сериям и не подлежали восстановлению. Соответственно, здесь работали нормы изъятия земельных участков для государственных нужд города Москвы. Эта процедура полностью урегулирована на федеральном уровне.

В Москве был принят и свой закон, над которым я работала, будучи депутатом Мосгордумы, "О гарантиях города Москвы лицам, освобождающим жилые помещения". Там было много хороших норм, доброжелательных по отношению к жителям. Когда этот закон появился и в нем было записано, что жилье будет предоставляться в районе проживания или в соседнем районе, количество исков к властям резко сократилось. Остались буквально единичные случаи. А до этого были многочисленные обращения в суд, потому что людей из престижных районов нередко загоняли в Тмутаракань на окраине. И хотя граждане проигрывали иски (нормы о переселении в границах района в тот момент не было), это затягивало исполнение программы, потому что судебная процедура – долгая. В результате проигрывали все: и власть, и застройщики, и граждане.

Первое серьезное отличие новой программы от старой – реновации подлежат дома несносимых серий, которые еще могут быть реконструированы. Но политической воли такой нет, считается, что их надо сносить. А поскольку этот снос не подпадает под нормы об изъятии земельного участка для государственных и муниципальных нужд, то в законе о реновации должны быть предусмотрены дополнительные гарантии по сравнению с теми, которые даются собственнику аварийного жилья либо жилья, не подлежащего восстановлению.

Второе отличие – принцип экономической целесообразности (или, наоборот, нецелесообразности). Для аварийных домов даже вопрос так не стоит – целесообразен ли их снос. Их нужно сносить в безусловном порядке, потому что находиться там опасно для жизни. В реновации подход другой: если стоимость капремонта дома несносимой серии превышает себестоимость строительства нового квадратного метра, то такое жилье ремонтировать экономически нецелесообразно.

И третье серьезное отличие – принцип добровольности. При ликвидации аварийного фонда никто не спрашивает согласия жильцов, а в программу реновации дома включались с учетом мнения граждан.

– А почему в новой программе не предусмотрено давать три варианта новых квартир на выбор, как было по программе Лужкова?

– А кто сказал, что будет только один вариант? В программе реновации ничего об этом не говорится. Вы будете удивлены, но и в старой программе тоже нет нормы о вариантах выбора. Варианты – это вопрос практической реализации. Просто с людьми надо договариваться. Если человек по медицинским показаниям не может жить на высоком этаже, то зачем его загонять на 12-й этаж? Или если он астматик, то зачем ему давать квартиру окнами на трассу, а не во двор? Нужно проявлять больше доброжелательности к тем, кого отселяешь. Не зря я говорю о добровольности – она возможна только тогда, когда с людьми договариваются.

– По поводу добровольности вступления в программу реновации все-таки остаются вопросы. Ведь на первом этапе было мощное сопротивление москвичей, не согласных со сносом их домов.

– Вы верно заметили – это было на первом этапе, когда граждане увидели, что им предлагают столичные власти. Я бы на их месте тоже вышла на улицу. Меня бы совершенно не устроили условия, на каких меня хотят выселить из моего дома, который еще пригоден для проживания и который можно отремонтировать. Сейчас ситуация изменилась, от уличных протестов и криков "долой" люди перешли к обсуждению конкретных вопросов по своей конкретной ситуации.

– Наверное, не последнюю роль в смене вектора протеста сыграли парламентские слушания ко второму чтению законопроекта. Небывалый случай, чтобы в зале пленарных заседаний собрали 300 рядовых граждан и свободно дали им высказаться. Причем, в основном это были противники реновации.

– Думаю, здесь немалая заслуга Председателя Госдумы Вячеслава Володина. Он стремится слушать оппозицию и находить консенсус. Он сумел добиться, чтобы все четыре фракции поддержали законопроект. По его же инициативе в Госдуме была создана рабочая группа по реновации под руководством Заместителя Председателя Госдумы Петра Толстого, я в нее тоже вхожу.

И очень важно, что в рабочую группу включили представителей москвичей, выступающих против сноса. Группа работает очень эффективно. Люди задают конкретные вопросы, в частности, по тем нормам, которые я хотела провести ко второму чтению, но они не были приняты.

– Какие это поправки?

– Одна из поправок касается случаев, когда собственник выбирает денежную компенсацию. Для квартир, которые были приватизированы, а не приобретены по другим основаниям, я предлагаю включать в денежную компенсацию и стоимость непроизведенного капремонта. Это старые обязательства государства, которые не были выполнены. Норму отклонили, но напрасно, потому что это есть в решениях Верховного суда. И если человек дойдет до суда, то он добьется большего размера возмещения.

Не прошла норма о том, что нельзя сносить дома, земельный участок вокруг которых не поставлен на кадастровый учет. Ведь участок может быть сформирован по отмостке, по "подошве" дома, а может включать хорошую детскую площадку, скверик, автостоянку. Это на размер возмещения сильно влияет. Но если земля не поставлена на кадастровый учет, она остается собственностью города Москвы, поскольку единственное подтверждение права собственности – это запись в Росреестре. Есть еще ряд других предложений, над которыми я продолжаю работать и буду добиваться их принятия.

– На прямой линии с Владимиром Путиным был поднят вопрос о распространении программы реновации на всю Россию. Президент поручил вам подготовить такой законопроект. Зачем это нужно? В регионах множество проблем с аварийным жильем. Неужели снос пригодных для жизни домов – более острая социальная проблема?

– Этот законопроект касается исключительно тех регионов, которые выполнили программу по ликвидации аварийного жилья. Следующий шаг – предупреждение образования нового аварийного фонда, то есть реновация жилья, которое, несмотря на его пригодность, уже нецелесообразно капитально ремонтировать. И эта проблема в регионах реально существует. Кстати, в моем законопроекте будет предусмотрен не только снос, но и реконструкция и модернизация, если эти мероприятия обойдутся дешевле.

Хочу заметить, что само название "реновация" не соответствует столичным функциям. Это общий процесс, который должен быть запущен по всей стране.

Мое предложение родилось не на пустом месте. К нам в Комитет уже обращаются из субъектов Федерации, которые тоже заинтересованы в реновации жилищного фонда, – Санкт-Петербург, Башкортостан, Севастополь и другие.

– Вернемся к теме несогласных. Что делать людям, которые категорически не хотят выезжать из своих домов? Многие ведь специально покупали жилье в малонаселенных зеленых районах.

– Знаете, сейчас гораздо больше поступает обращений от граждан, чьи дома не попали в программу реновации. Люди отчаянно бьются за включение в программу, а вход в нее закрыт с 1 июля. А вот выход из нее, напротив, открыт. Собственникам, желающим заблокировать участие дома в программе, достаточно набрать треть голосов плюс один на общем собрании собственников. Если это не удастся, придется подчиниться мнению большинства. Ведь многоквартирный дом – это сообщество, где все решения принимаются на общем собрании. Принято решение – будь добр, выполняй, таковы нормы Жилищного кодекса.

Сразу предупреждаю желающих подделать документы общего собрания.

В Москве уже создан прецедент, когда суд приговорил одного председателя ТСЖ к реальному сроку лишения свободы за то, что он подделал подписи в протоколе решения общего собрания. Больше года назад вступила в силу норма Жилищного кодекса о том, что протокол общего собрания – официальный документ, имеющий юридические последствия. А это значит, что за его подделку теперь предусмотрена уголовная ответственность. Для управляющего домом это волчий билет, он уже никогда не сможет заниматься данным бизнесом. Поэтому мой совет: ведите себя честно!

– Какая-либо оценка перспектив программы реновации у вас уже есть? Насколько она вообще реализуема?

– Думаю, повезет тем, чьи дома будут снесены на начальном этапе. Что будет потом, трудно сказать. Как говорится, жизнь покажет.