24 октября в Государственной Думе состоится рассмотрение в первом чтении федерального бюджета на ближайший трехлетний период 2015–2017 годы. В этом году Министерство финансов РФ разработало проект с более пессимистическими показателями, чем в прошлом. Так, ежегодный дефицит бюджета планируется на уровне 0,6% ВВП, хотя инфляцию власти намерены сдержать на уровне 5–5,5%. Насколько реалистична реализация заявленных в бюджете целей, сбалансирован ли он, и какие в нем видятся плюсы и минусы, "НИ" рассказала первый заместитель председателя Комитета Госдумы по бюджету и налогам Оксана Дмитриева.

– Оксана Генриховна, давайте начнем с общих оценок: каковы ваши впечатления от проекта бюджета?

– Все проблемы, которые были в бюджете 2014 года, полностью сохранились и в проекте на следующую трехлетку. Нынешний год и так уже стал периодом стагфляции – когда одновременно наблюдается высокая инфляция и почти полное отсутствие экономического роста. Причем стагфляция наступила еще до существенного ухудшения внешнеполитической ситуации. А затем на кризис внутреннего характера наложилось ухудшение внешних факторов, и если до этого лодка у нас плыла без руля и без ветрил, но хотя бы при штиле, то теперь уже, что называется, начался шторм. И в 2015 году нас ожидает просто усугубление всех имеющихся проблем – стагфляции, исчерпания источников экономического роста, да еще и на фоне падения цены нефти, предугадать которое практически невозможно из-за сильной зависимости от множества внешних факторов, причем не только экономического характера.

– Стоят ли в бюджете задачи по решению этих проблем?

– Все бюджеты, начиная фактически с 2011 года, вообще не ставят никаких реальных задач. То есть в них прописаны общие основные принципы бюджетной политики типа "экономика должна быть экономной", которые поименованы в бюджетном кодексе: бюджетное управление финансами должно быть эффективным, бюджет должен быть сбалансированным и прочее из той же серии. Единственная практическая цель – должны быть обеспечены бюджетно-налоговые механизмы для устойчивого экономического роста. А дальше просто красивые слова, которые не имеют фактического подкрепления – импортозамещение, проектное финансирование...

– Но есть же в бюджете и плюсы?

– Основной плюс бюджета заключается в том, что на этот раз он базируется на более-менее адекватном прогнозе. То есть я не могу сказать, что есть какое-то существенное занижение доходов или расходов. Базовая цена на нефть, которая заложена для определения предельного объема расходов бюджета – 100 долларов за баррель – вероятно приемлема. Что касается темпов роста ВВП, мне представляется, что он будет 1,2%, а в лучшем случае – чуть выше нуля. И инфляция не будет 5,5% – она окажется значительно выше вне зависимости от того, как будет развиваться внешнеполитическая ситуация. Поэтому, собственно говоря, номинальные доходы в бюджете будут исполнены не за счет роста экономики, а за счет роста инфляции. Далее, хоть формально бюджетное правило и не отменяется, но по факту в 2015 году применяться не будет. Я считаю, это правильно, потому что долгие годы примелась совершенно дикая практика, когда осуществлялись одновременно заимствования под 7–8% годовых, и откладывание собственных средств в Резервный фонд и их размещение под 1–1,5% годовых. В 2015 этого не планируется. Также в 2015 году не планируется направлять страховые пенсионные взносы на накопительный элемент. Я всегда была против того, чтобы средства от обязательных взносов направлялись в негосударственные пенсионные фонды (НПФ) на накопительный элемент, фактически это был щедрый подарок финансовым посредникам. То, что теперь эти деньги пойдут полностью на страховые взносы в Пенсионный фонд РФ и на выплату текущих пенсий, уменьшает дыру в бюджете на 350 млрд. рублей. И еще один положительный момент: в бюджете отказались от странной схемы финансирования государственной программы вооружения за счет кредитов банков. Когда, по сути, бюджет был вынужден погашать затем не только сумму самого кредита, но и проценты. Не могу назвать конкретные цифры, поскольку это закрытые статьи бюджета, но в будущем это, безусловно, даст заметную экономию.

– Вы говорите о пользе заморозки накопительной части пенсии. А как же быть с интересами тех, кого лишили шанса самим накопить себе на достойную старость?

– Деньги накопительного элемента обесцениваются очень сильно: доходность по пенсионным накоплениям была существенно ниже инфляции. А деньги, поступающие на страховую часть пенсии, индексируются существенно выше, чем инфляция, – примерно на уровне 15–17%. Неверно говорить о заморозке пенсионных накоплений. Потому что, во-первых, это не накопления, а взносы, а во-вторых, их никто не замораживает – они просто засчитываются в страховую часть пенсии вместо накопительной. Понятно, когда группа финансовых посредников – НПФ – теряет такие деньги, ее представители активно выражают недовольство. В этом случае правительство должно было четко признать провал и все ошибки зурабовской пенсионной реформы 2002 года и открыто сказать, что накопительная пенсионная реформа провалилась.

– А какие стратегические ошибки, по вашему мнению, были допущены при разработке бюджета?

– Есть в бюджете очень вредный механизм – налоговый маневр, который предполагает снижение экспортных вывозных пошлин и повышение налога на добычу полезных ископаемых, на нефть и газ. В результате издержки переносятся с внешнего потребителя на внутреннего. Цены на сырье и энергоносители безусловно вырастут, что будет еще одним мощным инфляционным фактором. В текущих условиях экономического спада это просто удар под дых всему отечественному производству, поскольку удорожание сырья и энергоносителей перекладывается на плечи населения и бизнеса. Для того, чтобы несколько смягчить удар от повышения налога на добычу полезных ископаемых, решили снизить акцизы на бензин и нефтепродукты. Снижение акцизов в свою очередь подорвало доходы дорожных фондов. Потери доходов дорожных фондов в бюджете компенсированы за счет других расходов – того же образования и здравоохранения. При этом нет объяснения, зачем это делается. Если раньше оперировали условиями соглашения ВТО, то сейчас в силу политического момента ссылаются на евразийское общеэкономическое пространство.

– Нашли ли отражение в бюджете знаменитые майские указы президента, выполнение которых тяжелым бременем ложится на региональные бюджеты? – Формально – да, фактически – нет. Майские указы – это вообще особая вещь. В федеральном бюджете сокращаются расходы на образование и здравоохранение, и никаких дополнительных средств на повышение заработной платы не выделяется. После принятия 83-го федерального закона (об изменении правого статуса бюджетных учреждений – "НИ") бюджетные учреждения, по сути, перестали таковыми являться. У них нет сметы, нет штатного расписания и обязательной тарифной сетки. Средства выделяются одной суммой, и в бюджете нет кода бюджетной классификации – заработная плата бюджетных учреждений, коммунальные расходы и т.п. Не видно, на что конкретно пошли деньги. Можно написать, что деньги на повышение заработной платы нашли за счет оптимизации, экономии на других расходах, сокращения численности или ликвидации учреждений. Внутри выделенной суммы может быть что угодно – это никак не контролируется традиционными для бюджета кодами бюджетной классификации. Минобразования, например, прямо признало, что повышение зарплаты возможно только за счет сокращения численности работников либо уменьшения занятости. И в итоге все это выливается не в улучшение качества услуг, а в его ухудшение.