11 июля в Государственной Думе рассматривались два альтернативных законопроекта "О парламентском контроле в Российской Федерации". Авторами одного их них выступили парламентарии фракции "Единая Россия", а разработчиками второго законопроекта стали представители "СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ" и "КПРФ". Оппозиционный закон от авторов-разработчиков представил Геннадий Гудков, а позицию фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" озвучил в своем выступлении Дмитрий Горовцов.

Выступление Геннадия Гудкова:

– Уважаемые коллеги! Сегодня мы с вами рассматриваем законопроект, который, по большому счёту, должен был бы рассмотрен ещё в 1993 году, когда парламент после залпов танковых орудий был лишён всяких контрольных полномочий. И это не было случайностью. Даже в Советском Союзе Парламент такими правами обладал, правда, он практически ими не пользовался, поскольку, тогда партийный контроль подменял эту норму 6-й статьёй Конституции, но, тем не менее, даже в Советском Союзе парламентский контроль, как институт, де-юре, существовал.

В 1993 году после расстрела Парламента, в котором исполнительная власть увидела угрозу своему спокойному существованию, Парламент был лишён этих полномочий. И тогда ещё те депутаты обязаны были поставить вопрос, потому что парламенты всего мира возникли как общественные объединения. Кстати говоря, они носили и кое-где названия общественных палат, которые образовались для того, чтобы не допускать самоуправства и беспредела монархов, а потом других лиц в исполнительной власти, как бы они ни назывались: президенты, цари и так далее.

Что касается парламентского контроля – это единственная мера, которая является сдерживающим фактором для того, чтобы исполнительная власть служила народу, а не самой себе. И во всём мире этот институт существует столетия. Но особенно эффективно и чётко он работает в последние несколько десятилетий. И там, где работает этот институт, там нет массовой коррупции, там нет великих во власти, к которым ни на какой козе не подъедешь. И там действительно есть сбалансированное отношение между ветвями власти, которое приводит к росту благосостояния граждан, а не к росту миллиардных состояний, как это происходит последние 20 лет в нашей стране.

Теперь по сути парламентского контроля. В мире придуманы и существуют два вида парламентского контроля.

Первый – это парламентское расследование, которое является высшей формой парламентского контроля. И это парламентское расследование проводится тогда, когда происходит чрезвычайная ситуация в стране и в обществе. Тогда формируется специальная комиссия парламентского расследования, которой передаются все полномочия, абсолютно все, не только следствие и надзор, а абсолютно все полномочия на этот период, и абсолютно все должностные лица обязаны отвечать на вопросы комиссии парламентского расследования.

Я с этим опытом познакомился лично в Соединённых Штатах Америки в 1987 году, когда тогдашний Президент, как мальчишка, краснея и бледнея, запинаясь, давал ответы комиссии парламентского контроля, и это транслировалось в прямом эфире по центральным каналам американского телевидения. И это нормально для любого демократического общества. Но парламентский контроль (я подчёркиваю, не нужно путать с расследованием) ещё важнее. Потому что, если парламентское расследование носит эпизодический характер, то парламентский контроль – он рутинен, он ежедневен и он чрезвычайно важен для нормальной сбалансированной системы управления страной.

Я могу привести массу примеров о том, как формируется комиссия парламентского контроля. Ну, например, в Парламенте Федеративной Республики Германия существует на постоянной практически основе свыше 90 комиссий и комитетов парламентского контроля, которые охватывают всю сферу деятельности государства и институтов власти. И немцы считают это абсолютно нормальным и приемлемым. Такие же комитеты и комиссии существуют на региональном уровне в региональных парламентах. Это мировая практика.

Мировой практикой является также формирование комиссий парламентского контроля, которые формируются не большинством, а формируются количеством голосов под депутатов 25-30 процентов. То есть власть добровольно отдаёт контроль за собой оппозиции, поскольку создаваемые комиссии парламентского контроля обладают огромными полномочиями, полномочиями выше следствия. Подчёркиваю, что они имеют право знакомиться с любыми документами, причём как присылаемыми им, так и на месте. Они имеют право общаться, беседовать с любым должностным лицом, в том числе и путём приглашения его на заседания комиссий, они имеют право копировать любые документы, необходимые им для работы, они имеют право входить в любые помещения. И, если там есть вопросы государственные и прочие тайные, то этот вопрос совершенно чётко закреплён в особых процедурах.

Могу сказать, что комиссия, например, парламентского контроля, там исполняет эту функцию подкомитет Конгресса и Сената США, этим комиссиям разрешено, например, (думаю, что Владимиру Николаевичу будет небезынтересно знать) знакомиться с личными делами зарубежной агентуры, в том числе с их рабочими сообщениями. И там предусматривается особая процедура и особый закрытый порядок, если это необходимо для установления истины, для получения соответствующих материалов.

В Российской Федерации умышленно нет никакого парламентского контроля. У нас, к сожалению, суд подконтрольный в виду кадровых назначений исполнительной власти. У нас абсолютно бесправный Парламент, который имеет декоративные нормы парламентского контроля и парламентские слушания в нашей стране, мало того, что они носят рекомендательный характер, они ещё носят характер просто обмена мнениями с необязательными последствиями. У нас отсутствуют, как институты контроля над исполнительной властью, прокуратура и следствие, поскольку они интегрированы в системы исполнительной власти по кадровым и иным назначениям, по системе управления. И генеральный прокурор, и председатель Следственного комитета сидят на совещаниях у высших лиц государства и получают соответствующие указания, что невозможно ни в одной стране мира. Поскольку там, например, та же прокуратура является особым органом власти, который надзирает за законом по всем параметрам.

Как формируется комиссия парламентского контроля? Как я сказал, что они формируются на межпартийной, межфракционной основе. Они работают в режиме абсолютной прозрачности и гласности за исключением вопросов, которые относятся к государственной военной тайне. Там тоже есть процедура заседаний, они носят закрытый характер с соответствующими расписками, соответствующие процедуры сохранности этой государственной военной тайны. И, тем не менее, 95 или 99 процентов работы комиссии парламентского контроля носит публичный и открытый характер. Всегда на заседании комиссии парламентского контроля присутствуют представители СМИ, общественности. Сговор невозможен не только потому, что это абсолютная прозрачность и публичность, но ещё и потому, что в комиссии парламентского контроля входят представители различных политических партий, которые являются между собой зачастую жёсткими оппонентами и ведут очень жёсткую политическую борьбу в выборный период. И никакой сговор, как показывает историческая практика, там невозможен. И нового института предотвращения бесконтрольности, и всевластия и всесильности исполнительной власти в мире не придумано. Таких механизмов просто нет.

И когда мы с вами говорим о том, что коррупция является болезнью нашей системы власти, системы управления, мы с вами забываем о том, что бороться надо не с последствиями этой коррупции, не коррупционеров там, врачей, учителей хватать за руки, а нужно бороться с причинами и условиями её порождающими. Так вот причины и условия – это бесконтрольность, это причина номер один, и огромные полномочия, которые ничем не ограничены. Парламентский контроль решает эти задачи. И если мы с вами действительно хотим остановить вал коррупции, который угрожает разрушить страну, развалить Россию и повторить 1991 год только ещё с огромными, тяжкими и более тяжкими последствиями, то мы должны немедленно были принять этот закон ещё много лет назад. Кстати, он почти три года лежал под сукном. И я благодарен, в том числе отдельным членам партии "Единой России", которые пытались, по крайней мере, в рамках своих возможностей и сил сделать так, чтобы законопроект увидел свет. Он его увидел. Только мы знаем, чем сегодня это закончится. И совершенно очевидно, что мы сегодня с вами упускаем историческую возможность.

Что касается важных аспектов, которые сейчас наверняка будут юристы здесь, с юридической точки зрения, предъявлять нам. Хочу сказать, дорогие товарищи, что консультантами и экспертами в этом законопроекте были лучшие специалисты и эксперты конституционного права России. Лучше не бывает. Многие из тех, кто специализируется в этой сфере из наших коллег-депутатов, сдавали им, кандидатские и докторские диссертации защищали у них и получали соответствующее, так сказать, одобрение, если они заслуживали того. Поэтому, с юридической точки зрения, этот законопроект выдержан абсолютно чётко. Он ничего не нарушает, он всему соответствует. И если хотите спорить с нашими лучшими и ведущими профессорами и докторами, – пожалуйста, мы можем сделать отдельный. Законопроект прошёл публичное обсуждение и получил одобрение практически везде, где только он был презентован. Более того, несмотря на однопартийность нашей управляющей системы, он получил одобряющие отзывы в ряде даже субъектов Федерации, которые понимают, что без парламентского контроля страна просто обречена.

Ещё один очень важный юридический момент. В законопроекте предоставлены права парламентского контроля не только федеральному парламенту, что совершенно очевидно, но и региональным (в рамках тех вопросов, которые затрагивают их деятельность по субъектам Федерации). Это очень важно. Потому что, например, в тех же Соединённых Штатах Америки контроль за полицией является делом контрольных комиссий региональных парламентов. Там нет комиссий в федеральном парламенте, поскольку у них функция МВД, функция полиции– это функция в основном штатов.

Ещё один очень важный юридический аспект. Безусловно, нельзя подменять контрольные инстанции государства: нельзя подменять следствие, нельзя подменять суд. Мы это прекрасно понимаем. И мы специально изучали этот опыт в зарубежных странах. Кстати говоря, в Финляндии замечательный опыт парламентского контроля, который никто не хочет в упор замечать. И там, кстати говоря, страна всегда занимает первые места по чистоте и честности власти. Мы почему-то упорно не хотим финский опыт применять. Так вот, я могу сказать, что там, в той же нашей соседской Финляндии, совершенно чётко подвергаются парламентскому контролю итоги работы правоохранительной системы и следствия. Потому что у нас с вами те же Кущёвки, которых немеренно по всей стране, в которых были сокрыты в уголовных закрытых делах и материалах, списанных в архив, десятки преступлений. И до тех пор это всё копилось, пока там не была уничтожена семья вместе с детьми, с огромным количеством жертв.

Мы с вами сюда, мы, авторы, написали сюда замечательное положение о том, что мы не можем вмешиваться в процессуальную деятельность ни суда, ни следствия, ни правоохранительной системы. Но не надо путать, как говорится, кислое с острым. Процессуальная деятельность – это допросы, вызовы, выемки, изъятия, это перекрёстные допросы, явки, различные другие приёмы. Мы не можем указывать и не будем указывать ни следователю, ни судье, ни дознавателю что и как сделать. Но мы обеспечиваем доступ комиссии парламентского контроля к отработанным делам, тем, по которым приняты решения. Либо по ним уже есть приговоры, либо по ним есть административные решения, либо по ним просто решения направить их в архив.

И вот в архиве нашем, в российских архивах сегодня у нас десятки тысяч сокрытых тяжких преступлений. И вы это прекрасно знаете.

Так что нам мешает сегодня принять этот закон и дать такое право парламентским комиссиям работать гласно, публично? Это не каждый депутат будет бегать: "Я член комиссии, я член комиссии, дайте мне, пожалуйста, сюда, и я там вам за это, за что-то там поблажку сделаю". Ничего подобного! Комиссия публично принимает решение, комиссия план составляет, комиссия принимает решения о проведении тех или иных контрольных мероприятий. И только в рамках этих задач предоставляются соответствующие полномочия депутатам. Никакой частной инициативы не допускается. Так во всём мире работает парламентский контроль. И когда я читаю заключение Правительства, мне становится стыдно за нашу страну. Потому что здесь написаны банальные вещи, которые не выдерживают никакой критики. Вот за подписью Сергея Семёновича Собянина, когда он ещё не был мэром Москвы. Вот написано: "Нельзя ознакомиться с делами, по которым отказано в возбуждении, которые списаны в архив, производство по которым прекращено, потому что мы вмешиваемся в уголовно-процессуальную деятельность". Как может писать человек про процессуальную деятельность, когда она завершена? Ну, это что такое? Это издевательство над нами, нас за дураков держат. Мы что, не понимаем разницу между процессуальной деятельностью и итогами расследования? Здесь даже написано, что, дескать, субъекты Федерации сами должны принимать решение о создании парламентской комиссии, это один, это второй аргумент Правительства. Это как? Если у нас в Конституции нечетко и невнятно, скороговоркой прописали непонятно что про то, что Дума может проводить парламентские слушания, но что это за слушания, как они могут проходить, к каким итогом они должны приводить, этого нет.

Сейчас скажу и о том, что несостоятелен и аргумент, который наверняка здесь прозвучит, о том, что мы вмешиваемся в Конституцию России. Дорогие товарищи, я вам сказал, что две формы парламентского контроля – расследование и контроль. У нас расследования уже приняты. Значит это уже, если принята одна форма, два брата-близнеца – парламентское расследование и парламентский контроль, если по одному принято и считается, что это не нарушение Конституции, потому что это Президент вносил в позапрошлой Думе, то здесь считается нарушением. Это абсолютно не соответствует действительности.

Поэтому, дорогие товарищи, чрезвычайно важно значение этого законопроекта. Я думаю, что большая часть из вас, каждый из вас заинтересован в том, чтобы полномочия депутата были бы исполнены эффективно. Чтобы это был не просто статист, наблюдатель, который потом где-то объясняет действия власти, в том числе покрывая ошибки, провалы, как сегодня мы имеем ситуацию в том же Краснодарском крае. А действительно мы могли бы рассказать своим избирателям, что происходит со страной, что происходит с нашим следствием, что происходит с нашими судами, что происходит с нашей правоохранительной системой; почему наши чиновники работают на себя, и любой гражданин, сталкиваясь с бюрократической системой, видит уничижительное, унизительное отношение к себе. Он после этого должен любить страну и любить свою власть? Такого не может быть. Поэтому, уважаемые коллеги, это очень важный закон, который возвращает исконную функцию Парламенту, функцию контроля, без этой функции мы дальше с вами существовать не можем. Я предлагаю этот закон поддержать, потому что он отвечает интересам всех политических партий, которые здесь присутствуют.

Выступление Дмитрия Горовцова:

– Уважаемые коллеги! Хочу сказать сразу, что дождались. Дождались наконец-то того светлого дня, когда Государственная Дума и её пленарное заседание сегодня обсуждает важнейший для нас, для страны законопроект о парламентском контроле в Российской Федерации и саму тему, связанную с этим законопроектом. История вопроса известна. На момент образования Государственной Думы оппозиционные партии неоднократно и, к сожалению, безуспешно пытались решить вопрос о наделении представительной власти правом реального парламентского контроля. Два десятилетия, я напомню, одним из главных доводов власти была ссылка на тот факт, что в Конституции нашей страны нет такого понятия как "парламентский контроль", а значит и обсуждать нечего. Но в ходе последней избирательной президентской кампании Владимир Путин вдруг высказался о необходимости усиления этого самого отсутствующего в Конституции России парламентского контроля. И о чудо, уважаемые коллеги, да, тут же нашлись и взбодрились авторы от "Единой России", и вот уже перед нами их проект закона, за который они и ратуют. Авторы так спешили, что не удосужились провести ни одного публичного обсуждения рассматриваемого законопроекта, и даже обошлись без финансового обоснования и заключения Правительства на него. Нам же таких поблажек не давали.

И сегодня просто смешно и грустно видеть, как по схожим законопроектам наши бесспорно квалифицированные специалисты из Правового управления Государственной Думы в одном случае утверждают о необходимости получения заключения Правительства на законопроект, а в другом о ненадобности. Но что мы имеем по существу, что нового предлагают нам законопроекты? Необходимо сказать, что Правительство Российской Федерации обязано будет представлять по законам заключения антикоррупционной экспертизы, а в Думу будут направляться принятые в реализацию законы и подзаконные акты. Можно будет приглашать для разъяснений не только министров, но и чиновников более низкого ранга, а из Счетной палаты получать информацию по результатам части ее проверок. Ну, к этому добавлено обязательство исполнительной власти допускать депутатов до участия в правительственных комиссиях, но причем не во всех, а исключительно по расследованию причин возникновения обстоятельств чрезвычайного характера. И вот эта, на мой взгляд, регламентная элементарщина сегодня громогласно объявляется новыми формами парламентского контроля.

Что касается наделения Думы правом направлять депутатов в советы госкорпораций, то мы не тешим себя надеждой, что думское большинство будет делегировать туда представителей оппозиционных фракций, ну поэтому, именно потому, что, наконец-то, общество узнает, например, какие средства в рамках нецелевых расходов вбухивает Газпром и прочие вскормленные дитяти властью в свои футбольные развлекухи или выплату шоу-бизнесу в рамках проводимых корпоративных вечеринок. Я хотел бы сказать, что перечисленный скудный набор не имеет никакого отношения к парламентскому контролю и является не более чем элементарной составной частью технологий взаимодействия Правительства и Парламента. И на наш взгляд, этот закон сегодня принимается лишь с целью камуфляжа, чтобы дать возможность трубадурам власти объявить обществу и международным институтам, что особенно важно, что и в Российской Федерации представители народа наделены контрольными полномочиями.

Всё это полностью повторяет ситуацию со смежным действующим законом о парламентском расследовании, который был принят в 2005 году. Да, выдали на-гора совершенно недействующий акт, вписали туда норму о том, что парламентское расследование может быть начато лишь с согласия, в том числе Совета Федерации.

Особенно хочу отметить, что в обсуждаемом законопроекте наших оппонентов ну полностью игнорируется региональный аспект. Идёт речь не о парламентском контроле в Российской Федерации, а исключительно о парламентском контроле Федерального Собрания России. Это, как минимум, должно быть отражено в наименовании закона. Но даже этого не сделано. Как должен быть организован парламентский контроль на региональном уровне? Что думают по этому поводу в областях и республиках, авторскую группу от "Единой России", к сожалению, не интересует. Лучшим доказательством этого является тот факт, что законопроект в отличие от нашего, внесённого в Государственную Думу пятого созыва, вообще не направлялся в регионы. Хотя здесь очевидно наличие предмета совместного ведения.

С учётом изложенного, наша фракция за этот пустой имитационный законопроект голосовать не будет. Вынуждены констатировать, что сегодняшнее думское большинство, представленное "Единой Россией", наотрез отказывается получить права, которые позволят хотя бы минимально влиять на произвол и нарушения со стороны чиновной бюрократии. Сожалеем, что наших коллег устраивает эта бесправность, а значит ничтожность сегодняшнего российского Парламента в жизни страны.