Второе. Конечно, нам нужно укреплять горизонтальные связи в Партии. У нас еще слаба взаимосвязь между региональными отделениями. Например, два региона рядом, но иногда они узнают, что происходит у соседей через руководство партии в Москве. А должны быть более тесные связи.

Заставил задуматься очень интересный факт при проведении выборов Президента РФ 4 марта. Когда на осенних выборах в Петербурге мы привлекали наблюдателей – и членов партии, и сторонников, все откровенно хотели получить денежку за этот труд. Но на выборах президента к нам пришли волонтеры – молодые студенты, юристы, которым деньги не нужны, которые просто хотели получить мандат от нашего кандидата и обеспечить честное голосование. О чем это говорит: волонтеры продемонстрировали, что, когда человек готов за идею, а не за деньги отстаивать гражданские интересы, это намного предпочтительней. Об этом мы тоже поговорим.

В свое время мы вносили изменения в Устав о введении членских взносов в Партии. Недавно на бюро мы решили что проверим, как это будет работать на примере Челябинской области, и поручили это Валерию Гартунгу. Посмотрим, может, и не надо нам вводить членские взносы, может, это будет только мешать.

Кроме того, можно думать и над совершенствованием внутрипартийной демократии. Члены бюро, президиума и федерального совета прекрасно знают, что у нас абсолютно все демократично, нет никакого диктата ни со стороны Председателя партии Николая Левичева, ни с моей стороны как лидера Партии. У нас можно спорить, не соглашаться, решения принимаются голосованием.

А для кого-то иногда создается ощущение, что Миронов и Левичев что-то там придумали и сами решили. На самом деле это не так. У нас проблема в том, что недостаточно информируются члены партии в регионах. Нужно совершенствовать координацию, горизонтальные, вертикальные связи.

Год назад мы создали партийный политический университет. Мы обучали в нем наблюдателей, но создали его, рассчитывая на то, что члены партии смогут получать даже высшее политическое образование. И сейчас нужно это развивать, чтобы у людей было понимание, что партия растит кадры.

Ведь я понимаю, что я не вечен, и Николай Левичев не вечен, и ротация в Партии – нормальное явление. У нас нет такого, что встал один и стоит, как Геннадий Андреевич – 20 лет к своей полянке никого не подпускает, а только кто-то высунется повыше – раз, сносят голову.

– То есть Вы готовы будете уступить место лидера партии, если появится достойная замена?

– Уступить место лидера невозможно по определению, пока члены Партии будут признавать меня лидером, человеком, который вырабатывает стратегию, представляет и публично отстаивает интересы Партии, участвует в разработке программы, проводит ее в жизнь. А если они перестанут так считать, то перестанут называть меня лидером. Если на каком-то этапе они скажут: а у нас вырос новый лидер, – то это естественный процесс.

Я прекрасно понимаю – странно представить меня в такой же ипостаси, скажем, через десять лет. Наверное, кто-то придет другой.

– А Зюганов, Жириновский долго стоят во главе партий...

– А толку-то никакого нет. Они долго – и никакие. Один – как заштатный шут, а второй – вечный борец за народное счастье, только не очень хорошо у него получается. Должна быть естественная ротация, должны подрастать молодые кадры, партия должна укрепляться.

Принципиальное отличие нашей партии от всех в том, что у нас много ярких личностей. У нас не партия вождистского типа. Зюганов, мы же видим, разгромил петербургскую, московскую региональные организации. Как только кто-то там подрастает и может, так сказать, покуситься на него, он принимает волевые решения.

Вот возьмите "Единую Россию". Трудно представить, чтобы кто-то там хоть на секунду сомневался в правоте Владимира Путина. Они только кричат: "Да здравствует Владимир Владимирович, ура, аллилуйя". Это ненормально. У Зюганова, Жириновского то же самое.

У нас совершенно по-другому, и я этим горжусь. Вот журналисты пишут: Гудков сказал так, а Миронов сказал так – все, партия спеклась, раскол. Но ведь это нормальный процесс. Просто все привыкли уже к единоначалию и единомыслию.

– То есть конфликта с Гудковым у Вас нет?

– Конечно, конфликта в партии вообще нет – ни с Гудковым, ни с кем. Мы с Геной Гудковым товарищи, мы общаемся, находим общий язык и найдем всегда. Он считает так, я считаю иначе. Я считаю, что некоторые вещи, которые он делает, делать не надо. Но это моя личная точка зрения, причем не только как лидера партии, но и как гражданина. Он считает, что Миронов что-то не так делает. И это нормально. Это не значит, что у нас есть какое-то противостояние и желание махать шашкой.

– Считаете ли Вы, что протестное движение, возникшее после декабрьских выборов в Госдуму, может преобразоваться в серьезную политическую силу, создать новую партию и обрести реального лидера?

– Я убежден, что лидерами на митингах не становятся. Лидер – это человек, который несет ответственность за людей, которые поверили в идею, в него самого. Это системная работа. Они пытаются действовать не только на улицах, проводят совещания, создают координационные советы. Пусть все это будет. Я с самого начала отношусь положительно к такому проявлению гражданского самосознания.

После пожаров горячего лета 2010 года я сказал, что гражданское общество проснулось и больше в спячку не уйдет. Когда государство оказалось неспособным решать элементарные проблемы по пожаротушению, люди стали самоорганизовываться, это было началом движения.

Коль скоро это и есть гражданское общество, будущее у него есть. Может быть, мы наблюдаем зарождение какой-то новой, гражданской партии. Может быть, у них появятся лидеры, пусть избираются на муниципальном, региональном, федеральном уровне.

– Вы считаете, что выборы Президента РФ прошли честно?

– Перед выборами у меня были социологические данные, и я прекрасно понимал, хочу я этого или нет, но Владимир Путин победит в первом туре. И он победил. Я знаю, что его победа абсолютно реальная. Но с точки зрения процентов, у меня у самого вопросы. Я знаю, что в Москве было много нарушений. Я Владимиру Путину сказал, что, по моей оценке, максимум в трех-пяти тысячах избирательных участков по всей территории страны были явные фальсификации, которые доказаны. Ну, давайте мы аннулируем результаты выборов на этих участках, и окажется, что у Владимира Путина не 63%, а 58, 56 или 55.

Я думаю, что реально у Путина на 4-5% меньше. Но в любом случае, выше 55% он получил точно. Считаю, что эти фальсификации и нарушения оказали огромную медвежью услугу самому Путину. Это кавказские республики, Мордовия. Или, например, в Санкт-Петербурге. На одном участке – 46% за Путина, на другом – 53%, а на третьем – 88% за Путина. Ну, понятно же, что 55% – это реально, а 33% на этом участке просто дорисовали, чтобы показать, как они любят Владимира Владимировича. Это грубо и топорно.

Давайте не только аннулируем результаты, а накажем тех, кто жулил, кто фальсифицировал, кто способствовал этому и покрывал. Давайте возбудим уголовные дела и, как минимум, отлучим их от участия в избирательном процессе. Это был бы очень важный сигнал, но, к сожалению, на это пока никто не идет.

Я не говорю, что выборы идеальные и честные. Когда я говорю, что победа Путина заслуженная, я имею в виду простую вещь. Во время избирательной кампании я увидел совершенно незнакомого мне Путина. Он никогда не проводил таких избирательных кампаний, более того – никто из кандидатов в президенты не проводил такую кампанию, какая была у Путина. Он выкладывался, потому что видел реальную угрозу, понимал, что у него рейтинг падает, что "Единая Россия", которая его выдвинула, вообще провалилась. Он должен был сделать все, что мог. Я считаю, что многие вещи он делал неправильно, но избиратели посчитали по-другому, им понравилось то, что им показывали по телевизору.

Но заранее говорить: "Мы 5 марта будем митинговать!" – нет, ребята, так не делается. Недавно на бюро я задал прямой вопрос Геннадию Гудкову, признает ли он, что все-таки Путин победил. Он ответил: да, я это знаю. Но если кричать на митинге, что мы не признаем, долой Путина, тогда давайте скажем: долой больше половины тех, кто пришел голосовать за Путина. Ведь граждан России мы не уволим никуда.

Надо выстраивать работу, добиваться наказания за допущенные нарушения, аннулирования результатов по конкретным участкам. Думаю, что на этой платформе мы найдем общий язык и с Геннадием Гудковым, и с другими участниками протестного движения. Я не вижу у нас коренных противоречий.

– Чего Вы ждете от нового президентского срока Владимира Путина?

– Я жду перемен. Я жду, что Владимир Путин начнет реализовывать то, о чем он написал в своих статьях, в том числе используя идеи СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ, других партий и кандидатов. Я абсолютно убежден, что если он этого не сделает, то страну и его лично ждут плохие времена.

Если ничего не изменится, если в правительстве, которое создаст Путин, будут те же самые лица, полностью провалившие свою сферу, как, допустим, Голикова, или Фурсенко, или Сердюков, Левитин, Нургалиев, то это будет один сценарий.

А если Путин, действительно захочет создать коалиционное правительство, захочет менять не только политические правила игры, но и социальные законы, например, введет налог на роскошь и создаст стройсберкассы, которые мы предлагаем, то это будет совсем другое дело.

И задача нашей Партии – добиваться от Президента Путина этих перемен. Если потребуется на каком-то этапе, мы будем и митинги проводить, требовать принятия законов, принятия или отмены тех или иных решений. Если у нас не получится диалога в легитимном пространстве, будем на улицах доказывать необходимость перемен.

– Как Вы считаете, кто из действующих министров должен войти в состав нового правительства?

– Например, Шойгу я вижу на месте, у него система МЧС выстроена нормально, дело свое он знает. Щеголев, по-моему, на своем месте. Думаю, и Лавров на посту министра иностранных дел может поработать. Профессионализм Набиуллиной я не подвергаю сомнению, хотя не согласен с ней идеологически, потому что она либеральных взглядов.

– Поддержите ли Вы кандидатуру Дмитрия Медведева, если Путин предложит его на пост Председателя правительства?

– Мы на фракции это еще не обсуждали. Я думаю, что мы будем склоняться к тому, чтобы не поддержать. Это моя точка зрения. Нет ничего хорошего в так называемых рокировочках. Мы считаем, что нужно идти другим путем. Дмитрий Анатольевич – блестящий юрист, государственник, думаю, он без работы бы не остался. Я высказываю свою личную точку зрения и свои аргументы.

Пока непонятно, когда Государственная Дума будет рассматривать этот вопрос. Четыре года назад инаугурация была 7 мая, а 8-го Госдума уже утверждала Путина. В этом году, если инаугурация будет 7-го, то 8-го – выходной день. Будут ли собирать Думу в выходной, я не знаю. Сейчас по плану заседание Госдумы 16 мая.

– Кто, на Ваш взгляд, должен стать Председателем правительства?

– У нас есть замечательная кандидатура – Оксана Дмитриева, она была бы хорошим председателем правительства.

– Будете ли предлагать кандидатов от Вашей партии на должности министров?

– Если к нам обратятся, мы с удовольствием предложим. У нас есть хорошие кадры и во фракции, и в партии в целом, кандидаты на посты министров.

– А Вам лично не предлагали пост в новом правительстве?

– Мне не предлагали. Я профессиональный законодатель, с 1994 г. занимаюсь законотворческой работой. Эта сфера мне очень хорошо знакома. По одному образованию я юрист, по другому – экономист, жизнь знаю не из телевизора, потому что много езжу по стране. Мне представляется, что сегодня я на своем месте. Но если какие-то будут предложения, конечно, надо рассмотреть. Все зависит от того, что именно будет предлагаться и насколько это будет соответствовать моему пониманию того, где я принесу больше пользы. Может, я соглашусь, а может и откажусь. Но мне кажется, сейчас преждевременно на эту тему рассуждать.