"Модернизация – это как вагон, который долго стоял на запасном пути", – считает спикер Совета Федерации Сергей Миронов. К сожалению, полагает он, вагончик пока еще не тронулся...

Осень в России традиционно начало всех и всяческих сезонов – театрального, учебного, телевизионного и, конечно, политического. В сентябре открывается очередная сессия Государственной думы, а 10 октября пройдет целая серия региональных и муниципальных выборов. Причем главная интрига состоит даже не в том, кто победит, а в том, сохранится ли тенденция к либерализации, начало которой положили выборы в марте 2010 года. В преддверии этих событий журналисты "Профиля" решили обсудить с лидерами крупнейших политических партий России текущий момент, а также заглянуть с их помощью в 2011-й и даже в 2012 год. Открывает наш цикл интервью с лидером партии "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" Сергеем Мироновым.

Изначально "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" создавалась как левое крыло "Единой России" и долгое время воспринималась многими как один из кремлевских политпроектов. Однако в последнее время партии явно стало тесно в установленных для нее рамках. Справорос-сы настойчиво пытаются избавиться от имиджа "марионеточной" партии, откры-то конфликтуют с "Единой Россией" и критикуют отдельных членов правительства, правда, сохраняя при этом лояльность по отношению к лидеру ЕР Владимиру Путину и президенту Дмитрию Медведеву. Позицию "СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ" по важнейшим вопросам внутренней политики в интервью "Профилю" изложил лидер партии, спикер Совета Федерации Сергей МИРОНОВ.

– Сергей Михайлович, это лето запомнилось россиянам волной пожаров, сгоревшими деревнями и многочисленными погорельцами. Должен ли, на ваш взгляд, кто-то персонально ответить как за сами пожары, так и за их последствия?

– Как показывает опыт, у любого ЧП и любого происшествия есть фамилия, имя и отчество. Здесь все, конечно, сложнее, так как виной всему – типичная природная стихия. Но, с другой стороны, нужно признать, что мы к этому оказались не готовы, к сожалению, все последние годы мы не делали того, что нужно было делать. И, как законодатель, я вижу одну из причин в несовершенстве принятого нами Лесного кодекса, который, по сути, ликвидировал существовавший десятилетиями принцип охраны лесов и функционирования лесного хозяйства. Когда в него вносились поправки, полагали, что частный бизнес, который будет заниматься лесозаготовками, как никто, будет заинтересован в сохранении леса. Но на деле ничего подобного не произошло. В лесах даже нет лесничего. Я думаю, опыт лета 2010 года все же подскажет нам, что нужно возвращаться на круги своя и воссоздавать лесное хозяйство, чтобы у леса был один хозяин – государство. Нужно возрождать лесную пожарную авиацию и создавать структуру, которая будет заниматься охраной леса.

– Многие обвиняют Сергея Шойгу, говорят о том, что для тушения пожаров в МЧС не было необходимого оборудования. Как вы оцениваете работу министра и лежит ли на министре персональная вина за большое количество материальных потерь и жертв?

– Безусловно, МЧС оказалось не готово к таким пожарам. Я получаю информацию и свидетельства очевидцев о том, что пожарным не давали новых шлангов, опасаясь, что их прожгут во время тушения пожаров. Но это же бред полный. Шланги, конечно же, могут и порваться, и сгореть, но тушить пожары все равно нужно. То не хватало шлангов, то не было помп для откачки воды. Так что, думаю, это горький опыт для всей системы МЧС и для противопожарной службы в структуре МЧС. Но я не стал бы валить все на Шойгу и МЧС, хотя, если спокойно разобраться во всем, наверное, могут быть претензии и к нему, и к тем, кто занимается этой работой. У нас засушливое лето бывает регулярно, так же как и пожары. Но, как показал опыт, когда приехали на помощь наши зарубежные соседи, то оказалось, что есть и новые технологии тушения, и способы, о которых у нас даже не слышали. Я уверен, министерству нужно сделать серьезные выводы.

– По данным социологов, рейтинг Медведева и Путина несколько упал этим летом. Повлияли ли на это пожары или здесь какие-то другие, системные ошибки вождей?

– Летом вообще сложно проводить социологические опросы, поэтому я бы не сравнивал их с данными осени или весны. Но, с другой стороны, нужно признаться, что, когда мы говорим "МЧС оказалось не готово к экстремальной ситуации", это означает, что вся власть оказалась не готова. И мы это видели. Оказалось, в нештатной ситуации многие службы пробуксовывают. У меня есть информация о том, что тушить пожары отправляли армию без полевой кухни и запаса продуктов. Их кормили сердобольные местные жители. То есть бросили мальчишек в леса, а о том, чтобы обеспечить их питанием, никто не подумал. Поэтому естественно, что у людей появились вопросы, связанные с реакцией государства на такие непредсказуемые события.

– 2010 год с легкой руки Дмитрия Медведева проходит под лозунгом "Россия, вперед!". Что, на ваш взгляд, у нас происходит с модернизацией, идет ли она и не кажется ли вам, что ее уже начали забалтывать?

– Я считаю, что определенные подвижки есть, но надо иметь в виду, что модернизация у нас – это как вагон, который долго стоял на запасном пути, и вот несколько человек потихонечку-потихонечку начали раскачивать его. В результате вагон должен тронуться. И хотя мы пока не видим, чтобы он тронулся, но не нужно оставлять усилий.

– А политическую модернизацию вы как-то ощущаете?

– Да, ощущаю. Впервые я ощутил ее после известного демарша оппозиционных думских фракций, последовавшего по итогам осенних выборов 2009 года, когда было проведено заседание Госсовета, на котором было дано слово оппозиции, и не просто было дано слово. По итогам того Госсовета мы увидели на мартовских выборах совершенно другую ситуацию, это были совершенно другие выборы. Я, конечно, не могу сказать, что это были абсолютно чистые выборы, на которых никто не жулил, но все же там в меньшей степени применялся административный ресурс. Это сразу же показали результаты, которые в этот раз оказались более адекватными. Второй пример – это то, что в числе кандидатов на пост губернатора Калининградской области не оказалось Георгия Бооса, хотя все считали, что там все вопросы решены и все замечательно. Я считаю, что это тоже пример политической модернизации. Особенно важны в этой связи слова президента, который сказал, что, если лидер региона не пользуется доверием населения, этот человек не должен продолжать работать. Может быть, политическая модернизация и не такая быстрая, но я поддерживаю все эти инициативы, так как они все идут в верном направлении. Другое дело, что нам хотелось сразу три шага сделать вперед, а мы делаем пока только полшажка, но все равно в верном направлении.

– Чего вы ждете от нового политического сезона и что должно стать его главным результатом?

– Новый политический сезон у нас начнется с октябрьских выборов, которые пройдут в шести регионах. Конечно, всем очень интересно посмотреть: сравнительно честная мартовская избирательная кампания – это тенденция или аномалия? Я очень надеюсь, что это тенденция и мы увидим ее продолжение и на октябрьских выборах. Нужно помнить, октябрьские выборы – это пролог к 2011 году, когда в марте 15 субъектов будут выбирать свои региональные парламенты, и затем, в декабре, пройдут выборы в Госдуму, причем депутаты будут избираться уж не на четыре года, а на пять лет.

– На какие результаты вы рассчитываете этой осенью и кто будет основным конкурентом вашей партии?

– Основным конкурентом будет, конечно же, "Единая Россия". Думаю, наши результаты будут не хуже, чем в марте, хотя и разные в раз-личных регионах. У нас непростая ситуация в Туве. Во всех остальных регионах ситуация ровная. Кроме то-го, мы принимаем самое активное участие в выборах мэра Самары, где поддерживаем нынешнего мэра, Виктора Тархова.

– Дмитрий Медведев уже отработал более половины своего срока на посту президента. Как вы оцениваете его деятельность?

– Должен сказать, что многое из заявленного ему удается исполнять. В частности, все, о чем он говорил в своих посланиях Федеральному Собранию, методично, последовательно реализуется. Хотя и не по всем направлениям синхронно. Если говорить об эффективности процесса управления страной, то нужно понимать, что чиновники принадлежат к замкнутой касте, которая очень плохо подвергается модернизации и изменениям. Они абсолютно глухи к запросам общества и к критике. И если мы видим, что не все получается и не все реализуется, то главная причина – это сопротивление бюрократии. В том числе профсоюза бюрократов, коим я считаю партию "Единая Россия".

– То, что происходит в плане борьбы с коррупцией, вас удовлетворяет?

– Это все – звенья одной цепи. Но в текущем году мы все увидели, что у наших "бедных" чиновников очень богатые жены. Если у нас до этого вообще не было никакой информации, то теперь она у нас есть. Теперь и гражданское общество знает, какой чиновник чем владеет и что записано на его жену. У гражданского общества вопросы уже появились, и видно, что отвечать на них чиновникам очень и очень неуютно. Это хорошо. Но, с другой стороны, и у правоохранительных органов должны появиться вопросы: а с какой стати у того или иного чиновника или у его жены бизнес в сфере, имеющей отношение к деятельности чиновника? Мне почему-то кажется, что в дальнейшем по результатам кампании по подаче деклараций будут сделаны оргвыводы. Пока считаю, что это шаг в верном направлении. Но я думаю, мы достигли бы больших успехов, если бы каждый госчиновник был обязан декларировать не только доходы, но и расходы – причем и свои, и своей супруги, и своих совершеннолетних детей, братьев и сестер, родителей. Кроме того, я убежден, что нужно возвращать конфискацию имущества. Например, я бы ввел в уголовное законодательство возможность конфискации имущества у проворовавшихся чиновников и членов его семьи. Пускай он потом объясняет с помощью справок и бумаг, на какие доходы построена вилла для тещи или куплена яхта для свата. Мне кажется, это была бы серьезная отрезвляющая мера для заворовавшегося чиновничества в России.

– Если вы будете участвовать в следующих президентских выборах, кто – Путин или Медведев – кажется вам предпочтительнее в качестве соперника на будущих президентских выборах и почему?

– По поводу участия нашей партии в президентской кампании решение будем принимать осенью 2011 года. Раньше на этот вопрос бессмысленно отвечать, исходя из наших реалий. При этом я абсолютно убежден, что мы не увидим конкурирующих между собой Дмитрия Медведева и Владимира Путина. Они будут сообща принимать решение о том, кому выдвигаться. Кто победит, конечно, будет решать народ. Это первое. Второе, у нас Владимир Путин – лидер партии, хотя и не является членом этой партии. И если он выдвинет свою кандидатуру, президентские выборы будут носить более партийную окраску. Но для нашей партии абсолютно не принципиально, кто из них будет участвовать в выборах, так как нашей главной задачей будет донести наше видение будущего России и оценки политической и экономической ситуации до избирателя. Личных предпочтений у меня никаких нет, так как я убежден, что и Путин, и Медведев – члены одной команды. Именно по-этому не имеет значения, кто из них станет участвовать в президентских выборах.

– Все помнят вашу критику в адрес правительства Владимира Путина и ответную критику со стороны "Единой России", которая пообещала уволить вас с поста спикера Совета Федерации. Неужели "Единая Россия" действительно может это сделать и, значит, вы у нее "на крючке" или это блеф партии власти?

– "Единая Россия" в рамках существующего законодательства уволить меня никак не может. Теоретически с 1 января 2011 года меняется порядок формирования верхней палаты, и какие-то дополнительные механизмы у партии появляются. Но сей-час нужно иметь в виду, что по должности председателя Совета Федерации решение на 100% определяется высшим руководством страны. Поэтому все разговоры про всесилие ЕР – это только разговоры.

– Говорят, и тогда от отставки вас спасло только заступничество премьер-министра...

– Это не так. Просто не было никаких юридических механизмов у "Единой России" снять меня с должности. Тем более что мои коллеги – члены Совета Федерации, большинство из которых являются единороссами, – высказались тогда абсолютно однозначно за меня.

– Каким, на ваш взгляд, был сухой остаток разногласий между вами и "Единой Россией" помимо подписанного вами весьма невнятного соглашения.

– Ну, соглашение это было тактическое. Если сказать совсем уж по-простому – "Единой России" нужно было сохранить лицо и выйти из этой ситуации. Ведь несмотря на все обещания и за-явления, уволить меня они так и не смогли. У меня же был прагматичный интерес, который касался кадровых решений за счет "Единой России". Среди которых – продвижение наших кандидатов на губернаторские и муниципальные посты. Поэтому я пошел на подписание этого соглашения, хотя прекрасно понимал, что для "Единой России" главное – сохранить лицо. Показать, что инцидент исчерпан. Это чисто тактическая операция, не имеющая никаких политических последствий. Но все же сухой остаток, с моей точки зрения, очень хороший. Наша партия и я лично остались при своем мнении. И мы ни в чем себе не изменили ни в риторике, ни в своей принципиальной позиции. Мы ни от чего не отступили и ничем не поступились, и все разногласия остались.

– Есть тема, по которой и у "Единой России", и у "Справедливой" консолидированная позиция – отношение к повышению пенсионного возраста. Вы действительно выступаете против его повышения?

– У нас категорически отрицательное отношение к этой идее. Некоторые представители "Единой России" еще допускают это, а мы выступаем абсолютно против. Я считаю, это просто цинизм – говорить об увеличении выхода на пенсию в стране, где мужчины едва доживают до пенсионного возраста. Мы не согласны вообще с пенсионной системой. А "Единая Россия" постоянно за нее голосует. Так что в этом смысле у нас совершенно разные точки зрения.

– В последнее время большой проблемой Госдумы стали депутатские прогулы, да-же за норму об обязательном посещении депутатов проголосовало всего четверть парламентариев. Заставят ли депутатов принятые меры посещать пленарки?

– В советское время в общественном транспорте висели плакаты: "Совесть – лучший контролер". Этот лозунг применим и к депутатам, которые не только избраны народом, но и получают от него очень большую, по российским меркам, зарплату. И у них нет никаких уважительных причин для того, чтобы пропускать пленарные заседания, которые и так происходят всего несколько дней в месяц. Да, могут быть форс-мажорные ситуации. Несколько дней в году человек может находиться в командировке или болеть, но все остальное время он должен работать. Кстати, в нашей фракции ситуация намного лучше, чем в "Единой России". У нас, к примеру, есть график дежурств, когда депутаты просто обязаны полностью от звонка до звонка отсидеть на пленарном заседании. Я после возмущений в СМИ еще раз обратился к своим коллегам с просьбой – планировать свой график так, чтобы в дни заседаний они были на рабочем месте. Депутат любой фракции должен понимать, что если он прогуливает, то вряд ли будет переизбран вновь. А то некоторые просто получили красивую визитку и неприкосновенность, чтобы не быть посаженными в тюрьму, и все. Между прочим, наша партия выступает за лишение неприкосновенности депутатов любого уровня. Это же было введено сразу после 1991 года, еще на волне борьбы с КПСС, когда все боялись, что депутатов будут преследовать коммунисты за правдивые или критические высказывания. Сейчас абсолютно другая ситуация: все равны перед законом, и я не вижу никаких оснований или факторов, которые были бы в пользу сохранения это-го статуса.

– Назрела ли отставка московского мэра и когда это может и должно произойти?

– Этот шаг очевиден. Если вы посмотрите на губернаторов-старожилов, то увидите, что их осталось только трое – это главы Омской и Томской областей и Москвы. Тем более после того, как президент заменил, казалось бы, несменяемых – Минтимера Шаймиева и Муртазу Рахимова. Я не могу сказать, когда именно это произойдет с Юрием Лужковым, Леонидом Полежаевым или Виктором Крессом, но то, что на следующий срок они не пойдут, – это точно. В отношении кого-то из них президент может пойти и на досрочное прекращение полномочий, не мне решать. Поэтому гадать на кофейной гуще я не стану.

– Сейчас идет второй судебный процесс по делу ЮКОСа. Как вы относитесь к идее о том, что на свободе Ходорковский мог бы принести гораздо больше пользы своей стране? И не правильнее ли помиловать его, вместо того чтобы продолжать судебные тяжбы, которые очень негативно влияют как на имидж России за ру-бежом, так и на ситуацию внутри страны?

– Скажу честно, не знаю. Я знаю, что есть судебное решение, которое исполняется. Это для меня очевидно, а все остальное – это игра ума. Вы упомянули имидж России. У нас есть любители освещать все, что касается России, в негативном плане, и на них факт освобождения Ходорковского вряд ли влияет. Большинству же иностранцев вообще все равно, кто такой Ходорковский и что там с ним происходит.

– Сергей Михайлович, вы очень активный блогер. Что вам дает работа в Интернете – увеличивает число избирателей или помогает отслеживать реакцию на какие-то ваши заявления или поступки?

– Вот смотрите, эта толстая папка – дневная распечатка сообщений пользователей с сайта mironov.ru. Я все это сегодня-завтра прочту и сделаю пометки, на что отвечать. У меня есть специальный помощник, который поздно вечером нажимает кнопку и распечатывает все, что мне пришло без всякой модерации. Хотя меня там порой и матерят, и ругают, я все читаю и всегда отвечаю всем сам. И с блогом – то же самое. Мне приносят всю распечатанную ленту, и я делаю пометки, которые мои помощники уже вносят в компьютер. Две недели назад я купил айпод и теперь смогу сам пролистывать и реагировать на все сообщения. Что мне дает работа в Интернете? Я делаю это вовсе не для того, чтобы привлекать сторонников, а для того, чтобы о любой ситуации в стране узнавать быстрее, чем из СМИ или от своего аппарата. Если где-то что-то произошло, у меня есть френды, которые пришлют мне всю информацию, зная, что она должна быть достоверной и оперативной. В том числе потому, что, если информация заслуживает того, я могу донести ее до президента или премьера. Так что Интернет для меня – это и зеркало, и источник.