Сегодняшний гость полагает, что кризис – это не только серьезное испытание для общества, но и в некотором роде точка старта, то есть возможность по-новому взглянуть на ситуацию, исправить ошибки и оптимизировать многие процессы. Причем как в бизнесе, так и в политике. Однако для обеспечения эффективности изменений, считает он, необходимо дать людям идеологию. Об этом, а также о взаимоотношениях с партией власти, с губернатором и собственными однопартийцами рассказал Александр Терентьев, лидер Алтайского регионального отделения партии "Справедливая Россия"

Глупо терять возможности

– Сегодня существует большой соблазн списать всю ответственность за случившийся в стране кризис на партию "Единая Россия". Какую позицию занимает "Справедливая Россия"?

– На "Единую Россию" функции защитника Отечества никто ведь не возлагал. Она их сама взяла. Ее руководство говорило: "Мы за все отвечаем. Кризиса не будет. Наша экономика ему не подвержена". Хотя, на мой взгляд, даже ребенку было видно, что это не так. Россия – чистый сырьевой придаток. Те доходы, которые мы получили благодаря нефти и газу, нужно было направлять на развитие новых технологий: закупить их во всем мире и на их основе развивать бизнес. Я всегда говорил и говорю, что большая проблема состоит в том, что в нашей стране только 7–8% экономики – это предпринимательство. Начиная с 1917 года этот класс планомерно изживали. А теперь мы хотим за 10 лет догнать весь мир, где доля малого и среднего бизнеса составляет 60–70%.

– Власти говорят о российском показателе в 25%...

– Это чушь. Такого числа предпринимателей у нас нет. За 10 лет создать целый класс, не прикладывая к этому усилий, а только удушая его, невозможно. Нельзя ничего взрастить на пустом месте. Это сегодня хорошо видно по нашей молодежи. Ведь она тоже никому не нужна. Молодым необходимо давать идеологию, иначе ничего построить невозможно.

– Идеологию вы понимаете как средство консолидации общества?

– Конечно. Нужна идея. Есть ли сегодня единение? Нет. Конечно, кризис – это плохо. Но он дает возможность старта. Если мы ее не используем, у нас останется еще меньше шансов возродить Россию. Мы сейчас теряем нацию, каждый день теряем.

– Хотелось бы все же вернуться к тому, какую задачу ставит для себя "Справедливая Россия" в этом кризисе: тоже нести ответственность, повышать рейтинг, выигрывать выборы?

– Глупо, если мы будем терять возможности. Тогда смысл работы партии и всего, чем я сейчас занимаюсь, просто теряет смысл. Любая партия ставит перед собой задачу захвата власти или прихода к ней конституционным путем. Возможностями, которые нам дает жизнь, надо пользоваться. Сейчас у любой партии – масса шансов, в том числе и у "Единой России", если она правильно отстроится. Сейчас многие говорят о близком крахе и ее, и руководства страны. Я в это не верю. Президент рейтинг не теряет, премьер-министр – тоже.

– Но партия-то теряет.

– Да, 12–20%. Но топить "Единую Россию" сегодня нет смысла. 50 раз говорить, что происходящее – их вина? От этого она ни больше, ни меньше не станет. Мы пойдем другим путем – будем привлекать к себе население. У "Справедливой России" сегодня есть все возможности убедить людей в том, что приходит новая политическая сила.

– Многие предприниматели сегодня могли бы повернуться в вашу сторону – в силу отсутствия активно работающей партии правого толка. Однако пока это не слишком заметно. Почему?

– Я думаю, здесь свою роль играет психология. Люди боятся власти: членство в партии "Справедливая Россия" может создать для них некоторые проблемы в жизни и в бизнесе в частности. И они ждут, когда наша партия укрепит свои позиции. Почему люди голосуют за "Единую Россию"? Потому что хотят прикоснуться к власти.

– Возможно, предпринимателей можно было бы привлечь за счет продвижения нужных им законов? Самый простой пример: год назад Госдума в первом чтении приняла закон, освобождающий предпринимателей, находящихся на уплате ЕНВД, от использования контрольно-кассовой техники. Прошел год, а воз и ныне там.

– У нас есть два документа: "Хартия социальной солидарности" и "План фракции "Справедливая Россия" по стабилизации финансовой системы РФ и переходу к устойчивому развитию в условиях мирового финансового кризиса". В них огромное внимание уделено именно малому бизнесу. Например, мы предлагаем увеличить верхнюю границу годового оборота, позволяющего работать по упрощенной системе налогообложения, до 100 млн. рублей. И до 200 млн. – для инновационных компаний. Для них же, мы считаем, нужно снизить ставку налога с 6 до 3%. Два года назад мы не говорили – кричали: "Давайте перейдем с 18 на 10% НДС!" Это была бы действенная помощь для бизнеса. Но никто ведь не хочет этого делать.

Губернатора переназначат

– Является ли кризис для партии шансом отпозиционировать себя от Кремля? Ведь есть мнение, что "Справедливая Россия" создана искусственно для оппозиции, и поэтому лидер партии Сергей Миронов не критикует премьер-министра и президента.

– Что касается Миронова, то у него с Владимиром Владимировичем дружеские отношения, долгий совместный путь. Поэтому критиковать или не критиковать Путина – его личное право. У каждого же члена партии есть своя позиция, но в целом у всех нас единое направление, о котором я уже сказал, – построение совершенно новой политической силы, которая впитает в себя все лучшее. Это моя убежденность.

Перед тем как стать депутатом, я занимался бизнесом и пришел к выводу, что его невозможно построить, не занимаясь политикой. И в "Справедливой России" много подобных мне людей, которые четко понимают, что, не создав государства, которое будет заботиться не только о верхушке, развиваться дальше, в том числе и в бизнесе, невозможно. То, что делает "Единая Россия" в этом направлении, меня лично не устраивает.

– Вероятно, не все в работе вашей партии устраивает и "единороссов". В начале года у нас в гостях был Борис Трофимов, лидер их Алтайского отделения. Отвечая на вопрос об оппозиции, он сказал, что у "Справедливой России" не позиция, как, скажем, у КПРФ, а поза.

– Что такое политика? Это возможность нахождения компромисса. Я как руководитель регионального отделения как раз этими возможностями здесь и пользуюсь. Если кого-то не устраивало, что мы 26 февраля пришли на сессию АКЗС, а им сказали, что мы не придем, то это не поза. Это наша позиция. (Речь идет о сессии, которую байкотировали КПРФ и ЛДПР в знак протеста против принятия поправки, существенно ограничившей права оппозиционных фракций. Фракция "Справедливая Россия", собиравшаяся поддержать протестантов, все же посетила сессию, чтобы проголосовать за поправки в Устав, продлевающие срок полномочий губернатора. – Прим. "ВД"). Нас устраивает губернатор, но нас во многом не устраивает его окружение. Это первое.

Что касается сравнения "Справедливой России" и КПРФ. Я не знаю, что такое позиция коммунистов. Я ее совершенно не понимаю. Знаю одно: у "Справедливой России" достаточно трезвая политика. Когда наша партия придет к власти, посмотрим, какую позицию займет "Единая Россия". Поза это будет или оппозиция? Думаю, это время уже не за горами.

– К слову о поведении "Справедливой России" на сессии 26 февраля. Как вы выстраиваете ваши отношения с фракцией? Говорят, ее члены пришли на то заседание после вашего телефонного звонка.

– У нас нет разрозненности в работе регионального отделения и фракции. Есть согласованная политика. Здравый смысл всегда должен преобладать. Есть, конечно, обиды у депутатов, что не принимаются к рассмотрению наши поправки и законопроекты. Но я думаю, что это временное явление и мы с партией власти в этих вопросах договоримся.

Перед 26 февраля мы просто сели и поговорили. Я никого ни к чему не принуждал. Мы обсудили, для чего это все делается, как будет правильнее нам в этой ситуации поступить. И в итоге приняли решение. Не все члены фракции с ним согласились. Но это лишь говорит о том, что плюрализм мнений у нас присутствует.

– А можно ли сказать, что вы просто не захотели ссориться с губернатором, который, как вы говорите, вас устраивает?

– Что такое ссориться? У нашей партии своя независимая политика, и мы периодически страдаем от власти. Я не буду претендовать на то, что именно по нам каток больше всего прошелся. Но, скажем, на выборах против нас той же властью были приняты достаточно серьезные меры. Ссориться или не ссориться с губернатором – это 125-й вопрос. Есть вещи разумные и правильные: я вижу, сколько он "пашет" в крае. А есть конкретные, на наш взгляд, неправильные решения с его стороны, и мы его за них критикуем. Но я нигде ни разу не сказал, что лично выступаю против губернатора. Это никакое не заискивание, я никогда ни перед кем не заискивал. Но сегодня, я считаю, пока нет в крае человека, который мог бы заменить Карлина. Просто нет. Мы все не семи пядей во лбу. Но губернатор явно набирает, и это видно. И 26 февраля, когда фракция пришла на сессию, я его таким образом поддержал.

– В августе будет назначение губернатора. Вы какую позицию займете?

– "За". Я уверен, что главой региона вновь станет Александр Богданович.

– А вам бы не хотелось поработать в крае, учитывая, что, скорее всего, команда будет меняться?

– Нет. Мне больше нравится бизнесом заниматься. Я в политику пошел по иным причинам.

– То есть пока вам регионального отделения вполне достаточно?

– Региональное отделение – это площадка, которая позволяет Алтайскому краю иметь от "Справедливой России" своего представителя в Федеральном собрании РФ.

– Возможно, вам хотелось бы видеть какие-то кандидатуры от "Справедливой России" на посту вице-губернатора?

– Мы думаем над этим вопросом. Карлин не скрывает, что у него есть кадровые проблемы. Но говорить на эту тему можно будет только после того, как произойдет переназначение губернатора.

– Почему так получилось, что в краевом парламенте два самых колоритных депутата из вашей фракции – Макаров и Мастинин – попали в скверные истории, связанные с уголовным преследованием? По этим господам могут судить в целом о партии.

– Я уже говорил как-то, что должность руководителя фракции – "расстрельная". По Макарову ситуация понятна, нет смысла повторяться. Могу лишь сказать, что скоро выборы скатятся в такую фазу, что никакой нормальный положительный человек на них просто не пойдет. Столько грязи друг на друга сейчас льют кандидаты?! А потом выборы заканчиваются – и все нормально, как будто ничего и не было: пошел, помылся – и дальше работать. В сознании людей политик – это негодяй. Я вчера был на шинном заводе, у меня спина была покрыта холодным потом от ненависти людей, которые на меня смотрели. Да, Макаров совершил этот поступок, он его осознал как неправильный. Но ради чего его оппонент шел на такие "подставы"? Зачем он это делал? Нужно задуматься о смысле прихода к власти человека, который действует такими методами для достижения своей цели. Только поставили руководителем фракции Мастинина – и к нему претензии появились. Слава богу, разобрались – "отмыли" Мастинина.

О чем еще рассказал собеседник

О росте "левых" настроений

– Эта тенденция присуща не только России. "Справедливая Россия" входит в Социнтерн, в рамках которого проходит масса встреч. Сегодня в мире стоит вопрос о том, по какому пути дальше развиваться. Первый предусматривает только развитие капитализма, построение монетарного государства. Второй путь – создание социально ответственного государства. Мы стоим на пороге построения второго типа. Мое глубокое убеждение – нельзя возвращаться к коммунизму. Нужна новая модель общества, мы говорим о новом социализме.

О недовольстве измененным бюджетом

– "Справедливая Россия" выступает против секвестирования бюджета. Я на днях получил документы, в которых зафиксированы изменения бюджета по вопросам, касающимся работы нашего комитета. Опять 450 млрд. рублей отводится на поддержание финансового рынка, 300 млрд. – на поддержание банковской сферы. Прекращается финансирование ряда программ и отраслей: "Жилище", нанотехнологии, дорожное строительство и т. д. А за счет каких локомотивов тогда двигать экономику?

О тарифах монополий

– Я могу дать свое объяснение, исходя из чего произошел такой рост тарифов. На мой взгляд, в них закачивается инфляция и бонусы руководству компаний. Все монополии по итогам года получили гигантские бонусы. Мы предлагали заморозить их выплату, понизить зарплату на предприятиях-монополистах. Но нас никто не слышит.