9 февраля Министр экономического развития РФ Максим Решетников выступил в Государственной Думе с докладом "О поддержке малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации в условиях изменившейся экономической ситуации, вызванной распространением новой коронавирусной инфекции, а также о причинах резкого роста цен на продовольственные товары и мерах, направленных на выполнение требований Федерального закона "Об основах государственного регулирования торговой деятельности в Российской Федерации". Вопросы министру задали депутаты фракции "СР" Анатолий Аксаков, Валерий Гартунг, Галина Хованская. Позицию фракции представил Валерий Гартунг.

Анатолий Аксаков:

– Уважаемый Максим Геннадьевич!

Во-первых, хотел бы сказать, что по цене на металл нас не устроил ваш ответ на фракции. Цена взлетела, и пока непонятно, когда стабилизируется ситуация с ценообразованием на рынке металлов. И просьба, как можно быстрее этот вопрос отрегулировать.

Вопрос мой касается углеродной темы – это тема "зеленого" финансирования. Мы обращаем внимание на углеродный налог, вы об этом и на фракции говорили, и здесь в своем выступлении отметили.

Но есть еще тема структуры потребления на европейском рынке, там в ближайшее время произойдет серьезная замена двигателей внутреннего сгорания на электромобили, и, соответственно, мы понесем большие потери по экспорту традиционных товаров, которые туда поставляли, – нефти, нефтепродуктов.

Максим Решетников:

– Коллеги, по металлопрокату, наверное, отдельно расскажу. Мне кажется, мы подробно проговорили. Цены в последние две недели стабилизуются, но в то же время мы вернулись к уровню начала цен прошлого года, но он на 55% выше того, что мы имели в рубле в начале года.

Но мы с вами обсуждали и очень детально разбирали систему регулирования. Мы находимся в открытой экономике и, к сожалению, влиять непосредственно через экспортные пошлины, учитывая открытые границы и так далее, на эту систему крайне сложно. Там, где можно было принять решения, мы их приняли еще в декабре, а именно – по лому цветных металлов.

Дальше надо сдерживать в режиме, как вы правильно, коллеги, отметили, антикартельных механизмов, в режиме соглашений и поставок прямых на государственные нужды в режиме развития и заключения долгосрочных контрактов, потому что часть нашей промышленности защитилась от этого, перейдя на долгосрочные контракты. Но это, действительно, тема отдельного детального разговора.

Отвечу подробно на тему "зеленой энергетики". Да, вы абсолютно правы, в 2020 году произошел кардинальный сдвиг в вопросах углеродного регулирования, регулирования выбросов Со2, большинство производителей автомобилей отказалось от разработки новых двигателей внутреннего сгорания.

Европейцы поставили задачу в 2021 году утвердить "Евро-7", который будет недостижим на двигателях внутреннего сгорания, и не факт, что будет достижим даже на гибридных двигателях, хотя там дискуссии сейчас идут по параметрам. Конечно, это ставит под угрозу вообще спрос на энергоносители и меняет структуру.

С другой стороны, вкупе с углеродным регулированием, углеродным налогом, назову его просто, хотя решения, в какой форме он будет: в виде пошлины, налога или каких-то еще сборов, – на сегодняшний день нет, но мы ждем, что оно появится. Это, конечно, стратегический вызов для нашей экономики. Как надо на него реагировать?

Первое. Надо вводить свое регулирование парниковых газов. Законопроект подготовлен на рассмотрение в Правительстве, думаю, что в ближайшее время будет рассмотрен и представлен вам на рассмотрение. Но, конечно, все это надо делать с учетом национальных интересов, иными словами, мы не должны брать и жестко следовать лекалам Евросоюза, вводить здесь резко какие-то обязательные платежи и так далее. Но задумываться над тем, что Со2, то есть выбросы, имеют цену и рано или поздно нам, так сказать, придется как-то эту цену учитывать, точно надо. И плюс, нам, конечно, нужен глубокий предметный разговор о перспективах.

 Мы сейчас развиваем и делаем, так или иначе, ставку всё равно на развитие угля. Это касается и полигонов на Дальнем Востоке, это касается зоны Кузбасса, мы понимаем, но спрос на уголь, безусловно, будет под давлением, учитывая то, что Китай к 2060 году объявил углеродную нейтральность.

В общем, коллеги, вопросов очень много. Я думаю, что в три минуты я, конечно, не мог уложиться. Я предлагаю предусмотреть отдельное какое-то большое, крупное, системное мероприятие.

Валерий Гартунг:

– Уважаемый Максим Геннадьевич, вы сказали, чтобы росла экономика нужно, первое, обеспечить рост доходов граждан. Согласны с этим, но мне бы хотелось спросить у вас, вы поддержите наше предложение о возврате индексации пенсий работающим пенсионерам? Потому что, если брать категорию граждан, которые больше всего пострадали, это, прежде всего, пенсионеры.

Второй вопрос. Вы сказали о мерах поддержки малого и среднего бизнеса, но вот представитель комитета сказал, что только треть представителей малого и среднего бизнеса получили эти меры поддержки. Но ещё большая часть экономики, которая не входит в госкомпании и не относится по нынешним критериям к малому и среднему бизнесу, не получила никакой поддержки. Готовы ли вы к пересмотру критериев отнесения компании к малому и среднему бизнесу в части численности работников, повышения этой планки с более 250 человек и выручки более двух млрд руб.? Спасибо.

Максим Решетников:

– Да, уважаемые коллеги, безусловно, я сказал, что у нас основа экономического роста – это рост доходов населения, рост доходов граждан. Поэтому любое увеличение доходов граждан – это автоматически плюс в экономический рост. Но, конечно, когда принимаются эти решения, они связаны с бюджетом, надо смотреть возможности бюджетов и надо смотреть, откуда и как мы будем перераспределять на это ресурсы.

Вы знаете, если мы посмотрим структуру бюджета, то кратно вырос размер трансферта из федерального бюджета, бюджета Пенсионного фонда, и это в том числе и следствие предоставленных льгот, и, может быть, не столь высоких темпов роста, как ожидалось, соцвзносов вследствие текущей ситуации. Поэтому все эти вопросы надо всегда принимать в балансе.

По поводу мер поддержки экономики, той части, которая не относится к МСП. Во-первых, коллеги, не надо забывать, что у нас с вами программ достаточно много было антикризисных, и программы поддержки МСП – это только часть.

У нас было по итогам обсуждений и рассмотрений у Президента принято достаточно много отраслевых программ, это и легкая промышленность, и автопром, и авиация, и сельхозмашиностроение, по сути мы прошлись по всем отраслям промышленности. Транспорт, сельское хозяйство, строительство, энергетика – везде были приняты меры.

Поэтому надо посмотреть. Там, где есть какой-то сектор экономики, который находится в проблемной зоне и не получил меры поддержки или они оказались недостаточны, – давайте вместе смотреть и обсуждать. Мы поэтому и не закрываем ни в коей мере тему антикризисных программ поддержки и так далее для того, чтобы иметь это окно возможностей, в том числе и в дискуссии с Минфином помочь дополнительно этим секторам экономики.

Менять критерий МСП, коллеги, много меняли по разным сферам. И после любого увеличения критерия всегда остаются те, кто говорят: а с нами что, да вот еще надо немножко повысить. Мне кажется, вопрос не в этом.

Мы в прошлом году приняли очень системное решение, а именно: снизить соцвзносы для субъектов МСП на зарплаты свыше МРОТа. И это у нас сформировало разрыв между этими компаниями и компаниями, которые работают на 25 главе, на общей системе налогообложения.

Нам нужно проанализировать, вычленить сектора и относительно этих секторов принять какие-то отдельные решения, потому что, к сожалению, действующая налоговая система… Мы слышим бизнес, который говорит: слушайте, при действующих налогах нам расти невыгодно, надо вот в каких-то секторах, особенно в общепите что-то менять. И мы этот вопрос вместе с Министерством финансов обсуждаем и пытаемся найти решение, которое не ударит при этом по бюджету.

Галина Хованская:

– Уважаемый Максим Геннадьевич, риторический вопрос. Скажите, пожалуйста, поручения Президента надо выполнять? Мне кажется, что ответ однозначный должен быть. Так вот я хочу сказать, что 30 июля Президент дал поручение Правительству по итогам нашего с ним диалога об усилении адресной защиты. Он сказал, что надо принимать общее решение на законодательном уровне и что нужно вот этот порог – право на субсидию – снизить уровень с 22%, и мы предлагаем хотя бы до 15%.

"Вы правы, – он мне говорит, – нужно подумать на эту тему, как их поддержать, согласен с вами". И дает поручение 30 июля, поручение Мишустину, не Хованской, обращаю ваше внимание: до 1 ноября представить предложения по межбюджетным трансфертам бюджетам субъектов для софинансирования обязательств субъектов, для предоставления гражданам субсидий, для выравнивания условий получения указанной социальной поддержки на территории Российской Федерации.

3 ноября мы направляем Мишустину вопрос о том, как выполнено это поручение. Никакой реакции, понимаете? Как можно воздействовать на Минфин для того, чтобы наконец по межбюджетным трансфертам эта поправка прошла? Расчёт сделан – 25 млрд, всё есть.

Максим Решетников:

– Галина Петровна, вы спрашиваете, Министерство экономики как воздействует на Министерство финансов? Я могу узнать судьбу этого поручения выяснить, где оно у моих коллег на рассмотрении, потому что через нас это поручение не проходило, я уточню, тоже отвечать не буду сейчас. Давайте я разберусь и узнаю, какие ответы, я абсолютно уверен, что какой-то ответ должен быть.

Понимаете, на встрече с комитетом я выразил своё мнение, и в том числе как бывший губернатор, что механизм субсидий действительно является одним из наиболее эффективных механизмов адресной поддержки людей, и действительно деньги попадают точечно тем, кому надо. Но здесь сейчас Правительство, я уж, пользуясь случаем… Одной из ключевых инициатив, которые у нас в общенациональном плане восстановления записаны, является социальное казначейство, которое призвано обобщить всю информацию и по сути развить этот механизм, который заложен в субсидиях по ЖКУ, не только на уровень доходов – для оценки уровня доходов нуждающихся, но чтобы учесть ещё и материальное положение, наличие квартир, машин и так далее, и так далее, то есть полностью оценить доходы домохозяйств и уже с учётом этого принимать решение.

Это делается не для того, чтобы сэкономить, потому что всегда вопросы адресности на следующем шаге начинают ассоциировать с темой "сэкономить". Нет, задача – высвободить деньги и направить тем, кому реально нужнее и вот эту адресность помощи усилить.

Но с этой точки зрения регионам, конечно, никто не мешает, как мы с вами понимаем, эту планку понижать с 22 сейчас на 20, на 15. Вопрос денег, вопрос денег, да.

В прошлом году регионам, вы знаете, беспрецедентный объём средств был предоставлен, и из регионов мало кто пошёл на это, потому что поддерживали бизнес, поддерживали напрямую людей, боролись с коронавирусом и так далее. Но в целом, я думаю, что по мере восстановления доходов регионов в общем и целом этот вопрос можно рассмотреть применительно на региональном уровне каким-то отдельным категориям. И многие губернаторы, я знаю, к этому ровно так и подходят. Не всем сразу, но по крайней мере точечно, адресно эти вопросы решают. А что с ответом Правительства, я тогда вам обещаю, я разберусь.

Выступление Валерия Гартунга:

– Уважаемый Вячеслав Викторович (Володин, Председатель ГД – Прим. ред.), уважаемые коллеги!

Я внимательно слушал всю дискуссию, которая здесь в этом зале в течение более двух часов уже идет и все думал, хотел понять вообще, мы найдем здесь причины, почему растут цены, почему малый и средний бизнес у нас умирает?

Но вот пока не вышел на эту трибуну, так ответов и не услышал на эти вопросы, поэтому постараюсь все-таки дать на них ответы, все-таки у нас сегодня тема – это малый и средний бизнес и причины роста цен.

Начну с роста цен.

Уважаемый Максим Геннадьевич, кто виноват в росте цен в экономике, в которой 70% принадлежит государству, то есть контролирует государство, как вы считаете? Наверное, государство.

Тогда давайте посмотрим, а в чем причина, почему госкомпании, госкорпорации, естественные монополии любые свои издержки перекладывают на потребителя? В этом же причина роста цен. На потребителя: не только на граждан, но и на предприятия, которые потребляют эти товары и услуги.

А причина в том, что в декабре 2017 года в этом зале по предложению Правительства в законе, в 223 федеральном законе появился пункт в статье первой пункт 4 подпункт 13-й, который вывел из-под госконтроля закупки у взаимозависимых лиц. Напоминаю, этот объем закупок составляет 30 трлн руб. в год. Федеральный бюджет чуть больше 20 трлн.

То есть мы три года назад вывели из-под контроля закупки у взаимозависимых лиц в объеме 30 трлн руб., и теперь они, чтобы закупать бесконтрольно любые товары и услуги, покупают у ООО "Рога и копыта" с уставным капиталом 10 тыс. руб. за 2,5 тыс. руб. 25% капитала, и покупают у них без конкурентных процедур все что угодно.

Минфин подтверждает, что из 30 трлн руб. (данные Минфина, он контролирует закупки) на 29 трлн закупались без проведения конкурентных процедур. После того, как приняли эту поправку, закупки перестали контролироваться государством и Минфин теперь не видит даже их.

Я несколько раз в этом зале задавал вопросы предыдущему Председателю Правительства, дважды новому Председателю Правительства задавал вопросы, Министру финансов. Мы проект закона внесли в Государственную Думу, он был отклонён.

Закон очень простой: если вы не хотите, чтобы у нас росли цены безудержно, давайте мы закроем эту дыру, через которую утекают деньги при закупках у взаимозависимых лиц, это триллионы рублей, которые перекладываются в цены товаров и услуг, за которые платит население. Вот вам и рост цен.

Это одна причина.

Этот законопроект был отклонён. Читаю заключение Правительства. Знаете, что написано? Здесь написано следующее: Правительство подготовило соответствующий законопроект, скоро его внесёт в Госдуму, поэтому они не поддерживают наш. Спрашивается: где этот законопроект, я несколько раз спрашивал.

Я понимаю, что вы за Минфин не можете ответить, но я вам подарю, вы посмотрите, может быть, что-нибудь найдёте здесь разумное.

Это что касается роста цен.

Теперь, что касается малого и среднего бизнеса. Председатель комитета докладывал нам, что только треть предприятий и компаний, попадающих по критериям в малый и средний бизнес, получили меры поддержки, две трети ничего не получили.

Но ещё очень серьёзный сектор российской экономики остался за пределами малого и среднего бизнеса, на него вообще даже не распространялись теоретически меры поддержки, и он не попал в системообразующие компании, которые тоже получали меры поддержки. То есть вот этот вот пласт, где основное число занятых людей, это миллионы граждан наших работающих, они вообще никаких мер поддержки не получили, и, скажем так, мы о них даже сегодня не говорим.

Малый и средний бизнес хотя бы что-то получил. Например, снизили ставки платежей с 30% до 15% с фонда оплаты труда. Хорошо. Спасибо. Отличное решение. Но вы сами же говорите, что появились налоговые ножницы. То есть, если у тебя 250 человек в компании, то ты 15% платишь, если у тебя 260, а ты конкурируешь с этой компанией, у которой 250 рабочих, и вы делаете один и тот же продукт, то ты платишь уже 30% в бюджет.

Кто в этой конкурентной борьбе из двух компаний выиграет? Компания, у которой 250 и меньше. Что будет другая компания делать? Она будет либо дробиться, либо уходить с рынка, либо закрываться. Вот и вся история.

Мы предлагали распространить эту меру поддержки на весь бизнес, чтобы все платили 15%, а чтобы компенсировать выпадающие доходы, сделайте плоскую шкалу взносов. Я же напоминаю, у нас сначала 30%, потом после 1,2 млн – 10%. Сделайте плоскую, всем 15%, как сделали для малого и среднего бизнеса. Мы только выиграем от этого.

Следующее. Вы сказали, что, чтобы росла экономика, должны расти доходы граждан. Мы вас спрашиваем: работающие пенсионеры, мы им уже пять лет не индексируем пенсию, люди уходят с работы, мы им недоплачиваем примерно 2,5 тыс., это в расчёте на среднюю пенсию – 2,5 тыс. в месяц, ну а зарплаты они получают сопоставимые со своей средней пенсией, допустим, 15 тыс. Сколько налогов он и платежей в социальные фонды заплатит, если будет официально работать? Примерно пять тыс. То есть вы 2,5 тыс. ему недодаёте, он уходит с работы и не отдаёт государству пять тыс. Посчитать сложно, что ли? То есть вы обижаете людей, не даёте им 2,5 тыс., они бросают работу, а государство теряет ещё пять тыс.

В чём смысл, вы мне объясните?

Мы стучим во все двери и говорим: ребята, ну давайте мы решим эту проблему и тогда у нас рост экономики будет, будут расти доходы граждан и тогда такие вопросы, которые мы сегодня обсуждаем, в парламенте обсуждать не придётся, потому что мы закроем эти дыры, через которые уходят деньги граждан через покупку товаров и услуг естественных монополий.

А мы ищем каких-то внешних врагов, что-то там пытаемся изобретать. Не надо ничего изобретать, закройте те дыры, которые сами же создали.

Спасибо.