23 октября Государственная Дума приняла в первом чтении проекты федеральных законов № 802504-7"О бюджете Пенсионного фонда Российской Федерации на 2020 год и на плановый период 2021 и 2022 годов". С докладом выступил председатель правления Пенсионного фонда Российской Федерации Антон Дроздов, № 802505-7 "О бюджете Федерального фонда обязательного медицинского страхования на 2020 год и на плановый период 2021 и 2022 годов". С докладом выступила председатель Федерального фонда обязательного медицинского страхования Наталья Стадченко и № 802506-7 "О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2020 год и на плановый период 2021 и 2022 годов" С докладом выступил председатель Фонда социального страхования Российской Федерации Андрей Кигим. От фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" задали вопросы Федот Тумусов, Валерий Гартунг и Олег Шеин, выступил Олег Шеин.

Вопросы

Федот Тумусов:

– У меня вопрос Наталье Николаевне. Уважаемая Наталья Николаевна, в проекте "Государственной гарантии Российской Федерации" для финансирования из средств медицинского страхования впервые выделены средства, нормативы для финансирования фельдшерско-акушерских и фельдшерских пунктов исходя из численности обслуживаемого населения. И это хорошо. Но самая нижняя граница, группа, которая обслуживается, там нормативы от 100 до 900. А у нас в Якутии есть населенные пункты, и фельдшерские пункты, которые обслуживают людей, количество людей меньше 100. Нужны нормативы.

Но у меня вопрос про тарифы. Сегодня тарифы ОМС не обеспечивают потребностей лечебных учреждений. У нас в Якутии, в арктических районах, например, 70% составляет заработная плата тарифа, более 10% затраты на жилищно-коммунальное хозяйство, и в общем, остаётся всего 6% на собственно медицинские услуги, на лекарства, на питание и прочее.

Как вы собираетесь решать эту проблему, поскольку без её решения никакой эффективности медицинских услуг быть не может?

Наталья Стадченко:

– Спасибо большое. Я хотела бы сказать, что та субвенция, которая предусмотрена на реализацию базовой программы обязательного медицинского страхования и расчёты, которые заложены, заработная плата всего медицинского и немедицинского персонала, потому что в медицинских организациях не только медицинский персонал, так вот, в субвенции расчётно заложено 70% на заработную плату и 30% на все остальные расходы.

Иными словами, я хочу сказать, что если фактические расходы идут 70 на 30, то это правильно и нет деформации структуры расходов.

Что касается особенностей северных территорий, то я хотела бы сказать, что наша программа государственных гарантий утверждает подушевой норматив базовый. Но как вы все знаете, мы доводим субвенцию с учётом коэффициента дифференциации. И коэффициент дифференциации для каждых субъектов разный. Он расчётный, считается он следующим образом – учитываются особенности субъектов Российской Федерации: в первую очередь это климато-географические особенности, транспортная доступность, качество дорожных покрытий и длина этих дорожных покрытий в субъектах Российской Федерации, количество сельских населённых пунктов, половозрастной состав, каким образом туда завозятся продукты и так далее, и тому подобное. И субвенция уже доводится с учётом особенностей субъектов, в северных территориях коэффициенты дифференциации достигают трех.

Спасибо.

Валерий Гартунг:

–  У меня к Дроздову Антону Викторовичу вопрос, но, подчеркиваю, не как к главе Пенсионного фонда, а как к официальному представителю Правительства Российской Федерации.

Уважаемый Антон Викторович, Антон Германович (Силуанов, Министр финансов Российской Федерации – Прим. ред.), ваш коллега, сегодня не смог ответить на вопрос, в чём проблема применения плоской шкалы страховых взносов, уйдя от регрессивной шкалы. Как вы знаете, те 10%, которые свыше 1,1 млн в год, идут в Пенсионный фонд, они идут на солидарную часть пенсии, оставляя тот же самый принцип, но взимать не 10%, а в полном объёме, по полной ставке все 26%, в том числе и в полном объёме в Пенсионный фонд. Где здесь сложности подсчёта пенсионных прав граждан? Это первая часть.

Второе. Так как мы увеличим доходы бюджета Пенсионного фонда, мы предлагаем вернуться к индексации пенсий работающим пенсионерам и прекратить заморозку пенсионных накоплений граждан, накопительной пенсии. Прокомментируйте, пожалуйста, готово ли Правительство какие-то шаги в этом направлении делать?

Антон Дроздов:

– Спасибо, Валерий Карлович.

Три вопроса, я так понял. Начну с последнего по поводу пенсионных накоплений. В связи с тем, что принято консолидированное решение о том, что накопительная часть должна носить добровольный характер, то, соответственно, изменилась концепция закона, и в настоящее время она проходит обсуждение, вместе с его принятием будет принято окончательное решение по ставке.

Вторая тема – это работающие пенсионеры и плоская шкала. Дело в том, что, во-первых, не покроет это увеличение ставки просто по деньгам тех расходов, которые нужно будет на работающих пенсионеров. Я сказал, что в следующем году это где-то 368 млрд, этих средств будет недостаточно. А что касается введения увеличения этой ставки сверх передела, то в этом случае мы исходим из того, что у нас страховой принцип, и он везде прописан, что этот предел, он предусматривает формирование пенсионных прав. Если мы уберём этот предел, мы должны будем тогда для граждан с высокими заработками, а это, я напомню, с учётом формирования предела на следующий год более 100 тыс. зарплата в месяц, то мы для них будем тогда формировать, то есть это может быть и 500 тыс., и миллион рублей, мы для них тогда будем, соответственно, формировать пенсионные права. А учитывая, что система консолидированная, то это может привести к разбалансированности системы.

Мы исходим из того, что эти граждане, кто получает такую высокую заработную плату, могут самостоятельно, дополнительно формировать свои пенсионные права в других системах, в том числе в добровольных, поэтому это просто исходит из страхового принципа системы. Спасибо.

Олег Шеин:

– Антон Викторович, у нас ежегодно уменьшается, в том числе в рамках предложенного бюджета, доля пенсионных выплат применительно к ВВП. 9%, 8%, к 2022 году 7,5. Не находите ли вы, что это порочная модель?

И вопрос Наталье Николаевне короткий. В рамках опять же предложенного проекта 66 млн работающих людей обеспечивают фонд выплатами в размере больше триллиона. А за 80 млн неработающих у нас идёт 700 млрд. Почему такая диспропорция?

Антон Дроздов:

– Я последнее не понял немножко.

По поводу отношения к ВВП. Значит, у нас, как известно, часть доходов от роста ВВП, что касается нефтегазовых доходов, оно не распределяется, и соответственно, поэтому как бы и в федеральном бюджете у нас нет этих средств, потому что есть цена отсечения, и соответственно, складывать эти две тенденции, я думаю, неправильно. Это первое.

А второе, если говорить о наших основных показателях, а именно о реальном росте пенсий, то он предусмотрен, и индексация пенсий идет выше уровня инфляции.

Поэтому здесь собственно мы, мне кажется, идем в тренде, и так и дальше, и соответственно, это означает, что пенсии увеличиваются.

А что касается второго вопроса, связанного с работающими и неработающими, то это, наверное, больше к вам, да, это больше имеется в виду по поводу того, что мы за неработающих платим в систему ОМС, я так понимаю? Да, пожалуйста.

Наталья Стадченко:

– Спасибо большое. Но это мой вопрос.

Я хотела бы сказать здесь, что у нас за работающих 5,1% от фонда заработной платы, а за неработающее население у нас в соответствии с 354 федеральным законом фиксированный утвержден размер тарифа, который ежегодно индексируется только на ИПЦ.

И здесь 700 млрд руб., мы с вами меняли методику определения численности неработающих, где мы с вами определили, что человек, работающий единожды, раз в году, является работающим, для того как раз, чтобы снизить нагрузку на бюджеты субъектов Российской Федерации в уплате платежа на неработающее население.

Выступление от фракции Олега Шеина:

– Фракция "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" будет голосовать против.

Я оттолкнусь от того, что благодаря этим отчетам, которые мы сегодня увидели, мы реально можем оценить, насколько уменьшается количество пенсионеров в Российской Федерации, имеющих право на страховую пенсию.

В прошлом году нам рассказывали, что слишком много пенсионеров развелось в стране и поэтому надо повышать пенсионный возраст.

Так вот за два года количество пенсионеров сокращается на 600 тыс., а по итогам того цикла, который мы здесь имеем в рамках предложений Правительства и руководства страховых фондов, на 1,5 млн человек.

Вот насколько такое сокращение количества людей, имеющих право на (в буквальном смысле слова кусок хлеба) на 8-9 тыс. руб. в месяц, на выплаты, насколько такое сокращение количества пенсионеров благоприятно отражается на росте пенсий тем, кто уцелел и остался?

Эти цифры тоже у нас с вами есть перед глазами.

У нас в текущем году реальный рост пенсий составляет порядка 3,5%, затем он падает до отметки 2%, а по итогам цикла уходит на отметку плюс 1% в год. То есть фактически идёт процесс затухания так называемого роста, а по отношению к понятию утраченного заработка нет изменений вообще.

В прошлом году в этом зале с большим торжеством Андрей Константинович Исаев (депутат фракции "Единая Россия" – Прим. ред.) проводил решение о присоединении к конвенции Международной организации труда и о том, что благодаря повышению пенсионного возраста граждане в Российской Федерации смогут получать не менее чем 40% от утраченного заработка. Не 40, 33. Эта цифра в рамках предложенных законопроектов является статичной, и где-то даже немножко уменьшается. Проще говоря, человек, имевший заработную плату в 100 руб., выходя на пенсию, получает 33 руб. Падение уровня жизни втрое. Понятно, что цифры условные, но я здесь говорю о пропорциях.

Следующая вещь в этом же контексте.

А что у нас получается по остальным выплатам?

Мы видим, к примеру, что реально люди живут более чем бедно, и что в рамках тех цифр, которые нам представлены, порядка 40% людей, выходящих на пенсию, имеют заработную плату в пределах 20 тыс. руб. в месяц. Как из этого получается у Росстата медианная заработная плата в 35 тыс. руб., никто не знает, но эти цифры тоже сегодня здесь представлены.

Мы видим также, что фактически не работает система, при которой человек имеет право на досрочный выход на пенсию. Тоже, помните, об этом говорилось, что если у человека есть специальность, которая не востребована на рынке, если он не может найти работу в связи с безработицей (а мы понимаем, что безработица в стране реально достаточно ощутима), то у него есть право на два года раньше выйти на пенсию по старости. Вот этим правом в год пользуется порядка 30 тыс. человек. То есть это совершенно микронная цифра, которая не меняется из года в год, мы это тоже видим в рамках предложенных проектов.

А почему же, собственно, у нас нет никакого роста, почему у нас есть фактически некоторое снижение? А вот здесь ещё есть одна очень интересная вещь – у нас уменьшается реальный объём трансфертов из федерального бюджета в Пенсионный фонд. Если в 2018 году за счёт трансфертов из федерального бюджета Пенсионный фонд получал порядка 38% от всех своих доходов, то предлагается эту цифру сократить до отметки в 33%. Объём отчислений из федерального бюджета не растёт, а, учитывая инфляцию, он фактически снижается, поскольку рубль 2018 года и рубль 2022 года – это два совершенно разных рубля.

То есть мы имеем следующую картину. У нас объём отчислений из федерального бюджета сокращается, и в силу этого обстоятельства у нас, в том числе и сохраняется ничтожный и не соответствующий Конвенции Международной организации труда коэффициент утраченного заработка, и затухает индексация пенсионных выплат.

Мы здесь говорили чуть ранее по поводу истории, связанной с соотношением между пенсией и ВВП, размером пенсионных отчислений и национальной экономикой, и нам говорилось: а это неправильный индикатор, мы так не будем считать. А почему-то все другие индикаторы западные у нас считаются: и инфляция считается правильным индикатором, правильным индикатором считается соотношение долга к национальной экономике. Но если мы посмотрим то, как прогнозируют, планируют своё развитие страны Объединённого экономического сотрудничества и развития – ОЭСР, страны ЕС-28, то мы увидим, что один из ключевых факторов – это как раз соотношение определённого вида расходов к национальной экономике. И действительно, соотношение затрат на пенсии к ВВП там составляет порядка 12-13%, а в Италии порядка 16. И не идут по миру эти страны, как мы с вами хорошо наблюдаем.

В России идёт тенденция к обратному – уменьшение издержек на пенсионные выплаты к национальной экономике. Было 9% в 2017 году, стало 8% по итогам 2018 года, эту цифру предлагают снизить до отметки 7,5% по итогам того закона о бюджете, который нам здесь внесён.

Нам говорят, надо голосовать за эти вещи, нельзя голосовать против. Почему нельзя против? Мы как раз принципиально голосуем против снижения соотношения между пенсионными отчислениями и ВВП, против того, что ключевой индикатор качественно ухудшается за эти годы в условиях, когда у нас еще и сокращается число пенсионеров. Два других фонда. Фонд медицинского страхования – тоже интересная цифра. Во-первых, мы сейчас послушали замечательную дискуссию о том, как у нас считаются работающие люди. И прозвучало, что у нас если человек хотя бы один месяц в течение года отчислял в Фонд ОМС со своих доходов какие-то выплаты, то он считается полноценно занятым, и за остальной период, когда он эти деньги не отчислял в Фонд ОМС, региональные бюджеты не платят ничего, то есть за остальные одиннадцать месяцев Фонд ОМС не получает ни рубля.

Насколько это действительно чревато для медицинского фонда? Цифры у нас с вами перед глазами. Эти отчисления спорадические или регулярные осуществляют 66 млн человек, по тем данным, которые нам здесь представлены. Несложно посчитать, что в этом случае средняя заработная плата этих людей составляет 31 тыс. руб. Но нам же Росстат говорит не про 31, а про 46, то есть получается, что огромная доля объемов, который должен получить Фонд ОМС, реально им недополучается.

А неработающее население? Этих работающих и полуработающих – тех людей, которых загнали в черный сегмент экономики, 66 млн человек, а неработающих официально 80 млн. И, казалось бы, за эти 80 млн объем денег, которые мы из бюджета отдаем в Фонд ОМС, должен быть больше, чем те 66 млн людей, которые платят со своей зарплаты полностью, либо вот таким кусочком. Ничего подобного. С работающего населения отчисления в Фонд ОМС 1,350 трлн, с неработающего из бюджета в два раза меньше – 700 млрд руб.

А потом возникают вопросы, почему у нас нет денег ни на выполнение майских указов Президента, ни на обеспечение больниц деньгами и поликлиник, чтобы они могли рассчитаться с контрагентами, и почему у нас доля затрат на медицину 3,5% к ВВП в условиях, когда в Евросоюзе это порядка 7%, включая, в том числе, не самые передовые страны Евросоюза – Балканские государства, страны Балтии и так далее.

Вот они, причины, и нам предлагают за это голосовать, чтобы за одного неработающего человека мы платили денег из бюджета в полтора-два раза меньше, чем платится за счет отчислений из заработной платы от работающих людей. Мы не будем за это голосовать, мы будем голосовать против таких концептуальных, подчеркну, подходов.

Фонд социального страхования, история с родовыми сертификатами, добавили одну тысячу рублей. Но Счётная палата справедливо указывает, что при этом реальные затраты людей составляют на соответствующие виды издержек 50 тыс., а им предлагается взамен получить от государства 13. И в результате мы с вами имеем качественное падение рождаемости в Российской Федерации на 200 тыс. человек в стране за последние три года, и мы имеем ту самую демографическую яму, в которую мы погружаем Россию, но уже по отношению к 50, 60 и 70-м годам, спустя полвека, когда всё это аукнется по полной программе со старением населения, реально сокращением числа людей, в нашей стране эти вещи закладываются сегодня. И нам предлагают за эти вещи голосовать в условиях, когда сегодня Силуанов заявил, дословно цитирую: "В федеральном бюджете сегодня деньги есть". Да, они есть, только они хоронятся у нас в ФНБ, они у нас хоронятся в налоговые льготы для нефтяных корпораций, и сегодня тоже эти цифры звучали, в рамках принятой стратегии уже сегодня 51% нефтяных корпораций имеют налоговые преференции, к 2036 году эта цифра уйдёт за 90% в рамках этих концептуальных конструкций.

"СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" будет голосовать против таких решений. Мы считаем, что мы европейская страна и люди в нашей стране имеют право на такие же пенсии, на такие же возможности по медицине, такие же возможности по пособиям по инвалидности по отношению к национальной экономике, как в Евросоюзе, а это качественно другие соотношения. Это 12-13% по ВВП к пенсиям, вместо наших 8 и 7,5, это 7% по медицине, вместо наших 3,5, это 1-2% по пособиям по безработице, вместо наших 0,05% ВВП, это качественно другие цифры не в натуральном, а в пропорциональном соотношении. И "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ", как социальная, социалистическая партия, выступает, конечно, за совершенно другую социальную политику в нашей стране.