Во всем мире оборотной стороной масштабной цифровизации и распространения инновационных технологий становится проблема безработицы. Вице-президент Конфедерации труда России, депутат фракции "СР" в Государственной Думе РФ, член Президиума Центрального совета Политической партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ Олег Шеин рассказал корреспонденту "Стандарта" Якову Шпунту, как эффективно преодолеть последствия технологической безработицы, а также пояснил, почему введение безусловного базового дохода – не панацея.

– Имеет ли место технологическая безработица в России?

– Да. Могу сказать больше: с технологической безработицей человечество сталкивается на протяжении всего своего существования. Так, где-то 140 лет назад было ликвидировано 300 тыс. рабочих мест бурлаков, которые не выдержали конкуренцию с пароходами и железным дорогами.

Многие профессии исчезали потому, что технический прогресс делал их невостребованными. Например, широкое распространение персональных компьютеров сделало ненужными машинисток. Несколько раньше исчезли совсем или перестали быть массовыми такие специальности как клепальщик, масленщик, кочегар парохода или паровоза. Так что это вполне естественный процесс.

– На каких категориях специалистов данный процесс отражается сильнее всего?

– Под ударом находятся те, у кого ниже уровень квалификации и образования. Таким работникам сложнее всего адаптироваться к меняющимся условиям. И внедрение новых видов высокопроизводительного оборудования, в том числе роботов или систем 3D-печати, прежде всего, ликвидирует неквалифицированные рабочие места. Массовое внедрение автоматизированных систем контроля доступа, где применяются электронные карточки вместо привычных пропусков, резко сокращает потребность в вахтерах и сотрудниках охраны. То же самое происходит и по другим позициям: например, буфетчиков, продавцов и кассиров замещают вендинговые автоматы и кассы самообслуживания, которые сейчас активно внедряются. С появлением беспилотного автотранспорта та же участь ждет значительную часть водителей. Да и в целом, легче всего автоматизировать то, что сводится к простым повторяющимся операциям.

Производства возвращаются в развитые страны. Например, в США данный процесс стартовал еще в начале нынешнего десятилетия. Это касается в том числе легкой промышленности, включая производство текстиля, пошив одежды и обуви. Использование производительного оборудования и снижение логистических затрат вновь сделали такие производства конкурентоспособными, но при этом возросли требования к квалификации персонала, который смог бы на таком оборудовании работать и, что не менее важно, его обслуживать. А количество образованных людей в США больше, чем, скажем, в Китае, где достигнут значительный прогресс, но страна до сих пор в роли догоняющего. В Бангладеш или Индии ситуация еще более драматичная. Там найти квалифицированные кадры намного сложнее, чем в США. В итоге в Индии количество рабочих мест сократилось на два млн, несмотря на высокие темпы роста экономики. В России идут схожие процессы: многие предприятия сократили количество сотрудников, иногда в разы, а объемы производства при этом как минимум не снизились.

Почему малоквалифицированные кадры под ударом? У них меньше адаптивных возможностей. Это наглядно демонстрируют данные по безработице. Например, в России общий уровень безработицы, подсчитанный по методике Международной организации труда, составляет около 6%, но при этом среди людей с высшим образованием – лишь 3,5%. Почему эти показатели так различаются? Ведь все говорят о том, что у нас очень велика доля тех, кто получил специальности, утратившие востребованность, – экономистов, бухгалтеров, юристов. Однако полученные в процессе обучения навыки и развитие функций головного мозга позволяют людям находить работу, пусть и по другим специальностям. В итоге уровень зарплаты у тех, кто имеет высшее образование, на 70% выше. И этот показатель почти одинаков для России, США и стран Европы.

Процессы автоматизации будут все активнее вытеснять низкоквалифицированных работников, причем проходить они будут чувствительнее, чем раньше. В России количество рабочих мест, которые исчезнут в самое ближайшее время, – около 20 млн.

– Есть ли смысл в том, чтобы ограничивать и регулировать процесс вытеснения людей со своих рабочих мест?

– Нет. Хотя, конечно, пытаться можно. Выше я приводил пример того, как вдруг стали не нужны бурлаки. В свое время это было очень серьезной социальной проблемой. Вопрос дошел до Правительства, которому предложили ограничить количество пароходов на Волге. Тогда от этого отказались, поскольку данная мера снизила бы темпы развития страны. Так что от подобных запретов больше вреда, чем пользы: скорее рано, чем поздно их придется отменять.

Бороться с автоматизацией и роботизацией бесполезно – они неизбежны. Задача в том, чтобы эти процессы привели к повышению уровня жизни. И ее решение возможно. Если мы посмотрим на то, как шло развитие, то увидим, что человечество избавилось от многих угроз. В том числе от тех, которые метафорически выведены в качестве всадников Апокалипсиса, которых зовут Война, Чума, Голод. И действительно, мировых войн не было уже три четверти века. Да, ведутся локальные войны, но в них гибнет на несколько порядков меньше людей. Уже очень давно не было массовых эпидемий, в которых также гибли десятки миллионов человек. Вспомним средневековую "черную смерть" или "испанку", которая унесла не меньше жизней, чем Первая мировая война. Удалось отодвинуть угрозу голода. Хотя при этом никуда не исчезли вопросы, связанные с тем, как распределяется продовольствие. Причем уровень неравенства доходов явно будет расти, в том числе в развитых странах. В России же этот показатель – и вовсе на уровне стран "третьего мира".

И это сковывает экономику. Роботы и 3D-принтеры не берут потребительские кредиты, не покупают продукты, одежду, обувь, не строят дома. А любой рост производства ограничен рынком сбыта. И эта проблема актуальна не только для США, Индии, Китая или России, она имеет глобальный характер. Необходимо перераспределение доходов от богатых к бедным, та самая прогрессивная шкала налогообложения.

Только так можно создать новые рабочие места с достойной оплатой – в таких сферах как образование, здравоохранение, уход за пожилыми людьми и инвалидами, повышение грамотности общества. В этих сферах остро не хватает специалистов. В России вакантно минимум 20% рабочих мест в здравоохранении. Правда, эти вакансии низкооплачиваемые и, как правило, актуальны для сельской местности. При этом многие медицинские работники работают на нескольких ставках, что увеличивает количество ошибок из-за банального переутомления. Но иначе заработной платы просто не хватает на нормальную жизнь. Недостает и преподавателей: классы по 40 человек до сих пор не редкость, как и отсутствие учителей-предметников в ряде школ.

Создание таких рабочих мест – не дело бизнеса. Этим должно заниматься государство, при активном участии различного рода общественных организаций. И это невозможно без повышения налогов на доходы физических и юридических лиц.

– А как быть с разграничением ответственности между искусственным интеллектом и человеком в таких областях как медицина или беспилотный транспорт?

– Как мне кажется, этот вопрос давно решен. Никого не пугает, что самолетом пилоты реально управляют только во время взлета и посадки, а остальное время он летит на автопилоте. И так уже 50 лет. С моей точки зрения, обсуждение этого вопроса не имеет смысла.

– В последнее время в разных странах активно продвигается идея безусловного базового дохода (ББД). В чем ее сильные и слабые стороны?

– ББД – это отнюдь не те деньги, которые раздаются населению просто так. Государство пытается таким образом упростить социальную политику, переведя те или иные льготы в денежную форму. В России схожую модель Правительство применило в 2004 году – в процессе так называемой монетизации льгот для ветеранов и инвалидов. Под действие этой программы попали также участники ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС и боевых действий. Государство отменило скидки на оплату ЖКХ, льготы на получение квартир, а также на обеспечение лекарствами и медицинскими услугами – в обмен на повышение пенсий по определенной схеме. Нечто похожее, но по отношению ко всему обществу, предполагает концепция ББД. При этом планируется приватизация и перевод на платную основу того, что принято называть общественными фондами потребления, и в целом это соответствует политике "жесткой экономии".

В итоге популярность этой концепции, скажем так, сильно преувеличена. Хороший пример тому – результат референдума в Швейцарии, где население не поддержало введение ББД. Однако многие правые и либеральные политики и экономисты, в том числе российские, на этой теме спекулируют.

Так что нет никакого противоречия в том, что большинство левых политических партий и профсоюзов выступают против ББД. Тем более, что его уровень даже в богатых странах не позволит думающему человеку поддерживать достойный уровень жизни, который включал бы получение образования и повышение культурного уровня. При этом ББД будет способствовать росту социального иждивенчества и маргинализации – ввиду его очевидной безадресности.