7 июня Государственная Дума рассмотрела проект федерального закона № 134557-7 "О внесении изменений в статьи 71и 73 Федерального закона "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма" и статью 13 Федерального закона "Об аудиторской деятельности" (в части приведения законодательства Российской Федерации, затрагивающего вопросы осуществления аудиторской деятельности, в соответствие с Рекомендацией ФАТФ)". С докладом по данному законопроекту выступил официальный представитель Правительства Российской Федерации, статс-секретарь – заместитель директора Федеральной службы по финансовому мониторингу Павел Ливадный. От фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" задали вопросы и выступили Федот Тумусов и Валерий Гартунг.

Валерий Гартунг:

– Проводилась ли оценка регулирующего воздействия? Это первый вопрос.

И второе. Хотелось бы уточнить, это на усмотрение аудитора, он будет определять основания по предоставлению информации, или какой-то есть четкий критерий? Как это будет регламентировано? Потому что это достаточно широкая формулировка. Хотелось бы понять, в каких случаях аудитор там сообщает, а в каких не сообщает. Спасибо.

Павел Ливадный:

– Спасибо за вопрос, Валерий Карлович. Что касается оценки регулирующего воздействия, безусловно, она проводилась в стандартной процедуре, соответствующие замечания были рассмотрены, учтены при доработке данного законопроекта.

Прошу также обратить внимание на то, что проект имеет достаточно длительную историю, и совместно Росфинмониторингом и Министерством финансов подготавливался к внесению порядка трех лет, с тем чтобы учесть интересы, как государства, так и профильного бизнеса.

Что касается критериев отнесения информации к значимой, с точки зрения возможной легализации преступных доходов. Любая национальная антиотмывочная система, и Российская Федерация здесь является не исключением, а правилом, построена на доверии к пониманию финансовыми институтами деятельности своих клиентов. В данном случае аудиторы, как и некоторые другие лица, такие как адвокаты, нотариусы, практикующие юристы, независимые бухгалтеры, приравнены к финансовым институтам. В этой связи их основной задачей является идентификация клиента, идентификация его бенефициарного владельца, лица, фактически контролирующего его деятельность, понимание целей, которые преследует клиент, его контрагентских связей, деловой репутации, при необходимости изучения источников его доходов. Исходя из анализа этой информации, любая финансовая организация либо лицо, приравненное к ней, обладает достаточным объёмом информации с тем, чтобы в массиве сделок и операций выделить те, которые потенциально связаны с противоправной деятельностью.

Безусловно, существуют определённые критерии, которые, например, Банк России принимает для поднадзорных организаций, но это рекомендации. Окончательное решение находится в полномочиях соответствующего субъекта, в данном случае аудитора. Спасибо, у меня всё.

Федот Тумусов:

– Уважаемый Павел Валерьевич! Безусловно, мы поддержим концепцию законопроекта, но хотелось бы уточнить такую деталь. В рекомендациях ФАТФ (международной организации по разработке финансовых мер борьбы с отмыванием денег) в том числе речь идёт о ряде нефинансовых предприятий и профессий, будь то адвокаты, нотариусы, другие независимые юристы, также дилеры по драгоценным металлам и камням, трастовые провайдеры, при осуществлении любой операции с наличными средствами с клиентом на сумму, равную или превышающую установленное пороговое значение, обязаны сообщать в соответствующие органы. Речь, видимо, идёт о подразделениях финансовой разведки. При этом дается срок – незамедлительно. Вопрос: как вы полагаете, незамедлительность каким образом будет определяться?

Спасибо.

Павел Ливадный:

– Спасибо за вопрос, Федот Семёнович.

Вопросы незамедлительности направления информации прямо урегулированы федеральным законом о противодействии легализации преступных доходов.

Операции, которые подлежат контролю и мониторингу и относительно которых направляются нам сообщения, разделяются на два типа: операции, подлежащие обязательному контролю, то есть в любом случае о них будет направлено сообщение, и так называемые подозрительные операции в узком смысле этого слова – операции, которые самостоятельно выявляются организациями и лицами, в том числе лицами установленных нефинансовых профессий, о которых вы, собственно, спрашиваете.

Срок направления информации законом определен как три дня с момента совершения операции для операций, подлежащих обязательному контролю, сюда же входят и операции с наличностью на определенную сумму в законе, здесь речь идёт о сумме, равной либо превышающей 600 тысяч рублей, а для подозрительных операций в узком смысле, самостоятельно выявляемых организациями, срок составляет три дня с момента выявления такой операции.

Нам представляется, и коллеги из международных организаций подтверждают это, что данный срок полностью соответствует критерию незамедлительного направления информации. В свое время он был короче, он составлял один день, но ввиду того, что финансовые организации не успевали должным образом проанализировать операции, он был увеличен до трёх дней. Спасибо.

Выступление Валерия Гартунга:

– Уважаемый Вячеслав Викторович (Володин, Председатель ГД – Прим. ред.), уважаемые коллеги, наша фракция, безусловно, поддерживает внесение таких изменений в закон, мы считаем, что мы должны бороться с отмыванием денег и нужно двигаться в этом направлении.

Вместе с тем, есть ещё одна другая опасность, которая нас подстерегает – это недостаточная чёткость формулировок, прописанных в законе – это ведёт к достаточно вольной трактовке в правоприменении этой нормы, а это, как мы знаем, благодатная среда для расцвета коррупции. У нас в своё время, в предыдущих созывах была такая норма, когда мы только принимаем какое-то решение, какую-то норму в законе, но она прописана нечётко, возникает коррупциогенная среда. И поэтому мне бы хотелось, чтобы всё-таки Правительство, как автор ко второму чтению с профильным комитетом доработали и прописали критерии.

Объясню в чем тут ещё суть. Если аудитор, я посмотрел КоАП, там достаточно серьезная ответственность, это статья 15.27, вплоть до приостановления деятельности на 60 суток, а это для аудиторской компании может быть просто банкротство. И поэтому здесь мы как бы по аудиторам ставим в такое положение, когда нет критериев, на свое усмотрение вы определяетесь, а, если они не так определили, кто будет потом в итоге это решение выносить? Если они своей супер-бдительностью нанесли ущерб аудируемому лицу или наоборот, посчитали, что это не норма, эта операция не является подозрительной, но Финмониторинг посчитал иначе и так далее. Это достаточно серьезные вещи и в конечном итоге правоприменительная практика может практически на корню погубить аудиторский бизнес, это очень серьезная вещь. Поэтому хотелось бы, чтобы ко второму чтению мы это доработали, а принципиально в первом чтении, мы, конечно же, это решение поддерживаем.

Спасибо.