21 ноября лидер партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ Сергей Миронов принял участие в программе "Познер" на Первом канале. Предлагаем вашему вниманию стенограмму программы с Владимиром Познером:

Владимир Познер: В эфире программа "Познер". Гость программы – Сергей Миронов. Добрый вечер, Сергей Михайлович. Как мне вас величать, лидер партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, это правильно?

Сергей Миронов: Правильно.

– Так можно называть. Просто не хотел ошибаться в этом. Ну что же, я начну, наверно, с того, что напомню нашим зрителям, что ровно неделю тому назад на вашем месте сидел представитель, ну председатель, значит, "КПРФ", Геннадий Андреевич Зюганов. И он поразил меня тем, что за 53 минуты не ответил ни на один вопрос. Нет, не правда, ответил на один вопрос, а именно, когда я все-таки его спросил, будет ли он баллотироваться в Президенты, он сказал, что если его выдвинут, он будет баллотироваться. Значит, у меня к вам 2 вопроса в связи с этим. Могу ли я надеяться, что вы все-таки будете отвечать на вопросы, и во-вторых, будете ли вы баллотироваться в президенты?

– Отвечают по порядку.

– Да.

– Отвечать я буду на ваши вопросы, и сделаю это с большим удовольствием. Я привык отвечать на вопросы, я привык отвечать за свои действия и за свои слова. А с точки зрения второго вопроса...

– Да.

– Наша партия будет принимать решение 10 декабря. Мы специально прервали свой съезд 24 сентября, мы его не закрыли и мы вторую часть съезда проведем 10 декабря и определимся, как наша партия будет участвовать в президентской компании. И кого наша партия от нас, СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ, выдвинет на этот пост.

– Это будет зависеть от результатов выборов 4 декабря.

– Конечно, конечно.

– Мы с Вами встречались 1 февраля 2010 года. Довольно давно уже, и эта встреча не прошла для Вас без последствий. По Вашим словам, я Вас цитирую, "у партии власти после моего интервью Познеру была настоящая истерика. У меня было полное ощущение, что если бы был 37 год, я просто стоял бы где-нибудь в подвале у стенки, а в меня единороссы из автоматов стреляют. Это было связано с тем, что Вы довольно резко высказались об этой самой партии "Единая Россия". И многих Ваши слова поразили. "Неужто Миронов, в самом деле, не ставленник Кремля, а реально оппозиция?", – подумали они. Но не прошло и недели после этого, как Вы, ну, помирились, наверное, можно так сказать, с "Единой Россией", и даже подписали соглашение о сотрудничестве, в котором СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, цитирую, "подтвердила поддержку стратегического курса Президента Медведева и премьер-министра Путина". Так что все-таки те, кто утверждают, что все же вы есть кремлевская креатура, у них есть для этого основания?

– Нет у них никаких оснований, потому что, как хорошо известно, есть тактика, а есть стратегия. Стратегия нашей партии, партии, которую я имею честь возглавлять как лидер, это оппонирование сегодня монополизму "Единой России", и стратегия нашей партии – взять власть, устранить власть "Единой России" и самим иметь большинство в Государственной Думе. Это нашла стратегия. А для того, чтобы выполнить стратегическую задачу, есть тактические шаги. Это самое соглашение, о котором вы вспоминаете, конечно же, это был тактический шаг для того, чтобы иметь время на передышку, и для того, чтобы не поступиться главными принципами. Я же сразу после подписания этого соглашения сказал следующее – как мы критиковали "Единую Россию", так и будем критиковать. Благо есть, за что, и мы не отступимся от нашей позиции, которая заключается в одной простой вещи – не может быть в сегодняшней России политического монополизма одной партии. Кончится очень плохо. Реальная многопартийность, реальная политическая конкуренция – это то, что нам сегодня нужно. И с этого пути мы не свернем.

– Вот что любопытно. Вы в течение всего этого времени, в общем, пожалуй, только позитивно говорили и говорите как о Президенте Медведеве, так и о премьер-министре Путине. И когда Путин был Президентом, вы о нем позитивно говорили, но эти люди, оба они, связаны абсолютно с партией "Единая Россия", вот как вы... Как вы грань ставите между людьми конкретными и партией, которую они представляют, которую вы называете даже монстром. Партия-монстр... Как получается?

– Владимир Владимирович, давно мы с вами не встречались.

– Это правда.

– Поэтому рассказываю. Ну, начнем с того, что кроме монстра я люблю называть "Единую Россию" "профсоюзом бюрократов", это очень справедливо в отношении них.

– Да, это я читал. Так.

– А теперь логическая цепочка очень простая. Коль скоро наша партия, партия СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ является, и здесь я сделаю ударение, и специально обозначу, единственной серьезной оппонирующей силой "Единой России". Это именно наша партия. Если будет угодно, мы на эту тему подискутируем, и я объясню, почему это так. Так вот наша партия является оппонирующей силой "Единой России", безусловно, оппонирует и "Единой России", Владимиру Путину, и коль скоро Дмитрий Медведев сегодня возглавил список этой партии, мы оппонируем и ему. И здесь не может быть никаких двусмысленностей и никаких разночтений. Только так.

– Тогда вот что скажите мне. Насчет "оппонируете". Значит, единственная настоящая, ну скажем в Думе, оппонирующая партия. А что КПРФ? Они с таким же жаром будут говорить, что вот мы настоящая оппозиция. Чем Вы более оппозиционны, чем они?

– Не случайно сейчас, говоря об оппозиции, сказали "оппозиция" и добавили "в Думе". Потому что у нас есть другая оппозиция.

– Конечно.

– И вот здесь как раз более чем уместно сказать, что оппозиция оппозиции рознь. Как так называемая внесистемная оппозиция, так и та, которая сегодня находится в государственной Думе.

– Системная.

– Начну с несистемной. Наше принципиальное различие. Можно хаять, ругать, плеваться в сторону власти и при этом ничего не иметь с точки зрения решения тех больнейших проблем, сегодня стоят перед каждым гражданином России и перед страной в целом. А можно оппонировать с цифрами в руках, с готовыми законодательными инициативами, которые, к сожалению, "Единая Россия" даже рассматривать боится, потому что понимает, что это действительно просчитанные реформы, просчитанные законы, и наша фракция СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ – самая профессиональная фракция в Государственной Думе. Ну, пример самый характерный. Мы 4 года голосуем против бюджета, который вносит Владимир Путин, но мы не просто критикуем и голосуем против, единственная фракция, которая готовит альтернативный бюджет. И кстати, по итогам исполнения бюджета за 2010 г., удивительные вещи – Правительство ошиблось на 1 трлн. 300 млрд. рублей. Наши расчеты ошиблись только на 100 млрд. рублей.

– Все-таки, в чем ваше принципиальное отличие от КПРФ как оппозиционной партии?

– Владимир Владимирович, я помню, что я должен ответить. Я завершу свою мысль. Главное принципиальное отличие от КПРФ – мы, в отличие от них, не боимся победить. Мы не боимся взять власть и нести ответственность, потому что, к сожалению, КПРФ слишком долго привыкло быть второй партией, и слишком хорошо им быть в оппозиции, потому что когда недавно публично в прямом эфире Геннадия Андреевича спрашивали, вот вы победите, кого назначите премьером. Геннадий Андреевич не стал, не смог ответить, потому что он не думает об этом, потому что он понимает, что он всегда будет...

– Но они какое-то правительство назвали все-таки.

– Они назвали потом, а когда в прямом эфире вопрос, так вот мы, самое главное отличие, мы не боимся побеждать, мы знаем, что нужно делать, у нас есть рассчитанная и просчитанная программа, и мы знаем, какие законы, в какой последовательности необходимо менять для того, чтобы действительно у нас люди чувствовали, что государство – это они, и что власть и чиновники для народа, а не наоборот, как сейчас у нас получается.

– Кстати, вас устраивает, что в Государственной Думе всего 4 партии, или бы вы хотели видеть там больше в принципе.

– И в принципе просто исходя из здравого смысла, конечно, Государственная Дума как власть не только законодательная, но и представительная должна представлять все группы населения, все социальные слои, и чем больше партий было в Государственной Думе, тем было бы лучше, и когда мы говорим о реальной многопартийности, о реальной политической конкуренции, конечно, мы заинтересованы в том, чтобы партий было как можно больше в Государственной Думе.

– Вы за снижение вот этой 7% нормы барьера этого?

– В разделе " Политические требования " нашей партии нашей парии, в программе нашей партии есть такой пункт: мы требуем снизить проходной барьер до 3%. Причем и не через 5 лет. Мы хотели, чтобы уже на этих выборах проходной барьер был бы 3%.

– Возвращаюсь к некоторым вашим высказываниям, в частности, по поводу Владимира Владимировича Путина. Вы сказали как-то так: "Мы с Владимиром Владимировичем Путиным хорошие товарищи". И добавляете: "Я никогда не говорил, что во всем безоговорочно поддерживаю Путина. Как его друг я считаю обязательным говорить ему правду, в том числе и тогда, когда я не соглашаюсь с его предложениями". Вы могли бы привести мне хоть один пример, более-менее современный, когда вы ему говорили, что вы с ним не согласны конкретно по чему-нибудь?

– Конечно.

– Будьте любезны.

- На протяжении многих лет, ну, как минимум лет восьми, я ему говорил, что необходимо как можно скорее вводить прогрессивную шкалу подоходного налога. Владимир Владимирович, ваш тезка, отвечал: нет, плоская шкала – хорошо, собираемость лучше. Не надо вводить прогрессию. Но недавно, недавно на своем съезде он сказал: все-таки богатые должны платить больше. Похоже, моя берет.

– У меня тезки еще Маяковский и Набоков, на всякий случай напомню.

– Это я помню. Я литературу люблю.

– Хорошо. Ну, добро. Вот я прочитал, я не знаю, правда это или нет, вы мне сейчас скажете, что сообщалось в прессе примерно месяц тому назад, что в ходе встречи Миронова с... В ходе встречи, вернее, Миронов и Путин обсудили проблемы изменения климата. Первое – это правда, второе...

– Это правда.

– Это правда, да? Вы считаете, что есть изменения климата, оба? И в третьих – это, вы считаете, тот вопрос, который сильно волнует население страны перед выборами?

– Рассказываю для вас и, конечно же, для уважаемых телезрителей. В свое время, когда по линии Социнтерна, а наша партия "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" входит в Социнтерн, и я там вхожу в комиссию по устойчивому развитию, которая в том числе занимается проблемами изменения климата. И мы три года тому назад летали в Антарктиду, и когда мы на самом южном аэропорту, чилийском, приземлились уже, улетая с Антарктиды, я вдруг увидел наш самолет Ил-76. Я, естественно, подошел. Оказалось что там полярники, это наши, а летчики и борт – это белорусский. И когда мы разговорились с нашими полярниками, выяснилось, что у нас сегодня, у России, нет подготовленных самолетов для полярной авиации, нет летчиков, и вообще как бы мы арендуем у кого бы то ни было, только не у себя. Тогда я сказал: давайте, подготовьте на мое имя обращение. Было много обращений, и вот недавно ко мне обратились летчики, полярники с просьбой поднять вопрос перед Правительством о создании специального арктического центра. Я написал Путину письмо, и, получив это письмо, он попросил меня прийти, хотел поговорить на эту тему. И вот тема была именно отсюда.

– Понятно. Но вы, наверно, согласны, что это, возможно, не самая главная тема для оппозиционного... для оппозиционной партии перед выборами. Или все-таки вы считаете это очень важной темой?

– Конечно, эта тема, она важна для России. Но сегодня для наших людей важнее не то, как будет происходить процесс изменения климата, а как будут расти либо не расти цены на продукты питания, будет расти или не расти пенсия, какая будет зарплата, как будут решаться проблемы жилья и проблемы, допустим, роста тарифов на жилищно-коммунальные услуги. Вот это главные проблемы. Но для того чтобы их решить, мы и идем во власть. Мы подготовили программу, и в том числе мы оппонируем "Единой России" во главе с Владимиром Путиным.

– Вот вы были третьим лицом государства. И вас, как бы поделикатнее это сказать, освободили от этого поста. И вы прекрасно знаете, Сергей Михайлович, что лидер, ну, председатель законодательного собрания Санкт-Петербурга без понимания того, что против этого не возражает ни Президент, ни премьер министр, и пикнуть бы не посмел, в такой стране мы живем. Как же так получается, что человек, которого вы, скажем, называете своим товарищем как минимум, и даже "друг" употребляете слово, вам не обидно, что он вроде сказал, что, ну да, можно, можно его, так сказать, убрать.

– Обида – не то качество, которым нужно руководствоваться в политике.

– Это вы правы, это я принимаю, да. Наверное, в политике, вообще, нормальные эмоции мешают.

– Я не знаю, как насчет эмоций, а порядочность и нравственность очень нужны в политике, особенно в российской.

– Это качество, а не эмоции.

– Да, я поэтому и сказал: не знаю.

– Ну, значит, вас это никак не задело.

– Меня абсолютно это не задело, и по одной простой и главной причине. Решение об уходе из власти принял я. Меня "Единая Россия" хотела снять все 9 лет, но не могла этого сделать по самым разным причинам. Когда я понял, что я стою перед выбором – или я остаюсь во власти, критикуя эту власть, или я иду и возглавляю список, как я уже говорил, по-настоящему оппозиционной силы, оппонирующей силы – СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ – и иду снова во власть, но уже для того чтобы завоевать ее и чтобы отменить и ликвидировать партию "Единая Россия".

– Ну, вы же не сказали, вы не встали, ну, как в свое время Ельцин, и сказал: "Все, я ухожу". Ельцин так сделал с выходом из партии. Все-таки вас ушли...

– Владимир Владимирович, я сказал как раз на том заседании законодательного собрания 18 мая, я выступил с речью, я все сказал, назвав вещи своими именами. Видимо, многие хотели, чтобы я сам написал заявление, но мне нужно было в том числе использовать вот это принятое мною решение и вот эту процедуру как доказательство того, что из себя сегодня представляет "Единая Россия", которая фактически преследует по политическим мотивам, мешая, не давая заниматься профессией. В частности, допустим, быть членом Совета Федерации. Поэтому я осознанно пошел на такое обострение.

– Вы знаете, что вы вот той речью, вы только что упомянули, Вы сказали, была эмоциональная такая речь, и вы сказали, что, мол, я не говорю "до свидания"... вернее, "не прощаюсь с этими стенами, а говорю до свидания, я вернусь, и не далее как в декабре я буду иметь удовольствие приветствовать здесь, значит, победителя от нашей партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ". Ну, вот декабрь вот-вот, у вас эта уверенность по-прежнему есть?

– Да. Я думаю, что в Петербурге у партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ самые реальные шансы. К сожалению, пока это единственный регион России, где мы можем, и я думаю, что должны победить "Единую Россию". У нас очень хороший рейтинг. Мы уже опережаем "Единую Россию" в Петербурге. Главное, зафиксировать результаты реального волеизъявления граждан 4 декабря в бюллетенях и уже в протоколах. И мы готовимся к этому. Мы не дадим украсть у нас нашу победу. И мы подготовили, кстати, не только в Петербурге, 96 тысяч избирательных участков. У нас везде есть член комиссии с совещательным голосом, член комиссии с решающим голосом и наблюдатель. И мы хотим обеспечить реальное волеизъявление граждан. И ответ тем, кто говорит сегодня "не надо приходить на выборы", все предопределено. Подсчитали, как всегда, мы говорим "нет, надо идти на выборы, надо голосовать, надо проявлять гражданскую позицию". Потому что мы хотим, чтобы у нас, действительно, политический расклад сил в Государственной думе 6 созыва изменился. И чтобы там не было большинства "Единой России". А защитить реально волеизъявление голосов мы сможем. Надеюсь, не без основания, с другими оппозиционными партиями, в качестве наблюдателей на каждом избирательном участке.

– Скажите, пожалуйста, что у вас с цифрами, какая тенденция, наверное, вы следите за этим внимательно.

– Радостная тенденция для партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, на прошедшей неделе наш рейтинг рос быстрее всех партий.

– И какой он примерно сейчас?

– Сегодня он около 12%.

– Ну вот на этом приятном для СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ сообщении мы прервемся на рекламу, но никуда не уходите, могут быть еще и неприятные вещи...Сергей Михайлович, я хочу вам напомнить, что именно вы предлагали выдвинуть Владимира Владимировича Путина на третий срок и, или позволить ему 7 лет вместо 4. Это была ваша инициатива. И поэтому, я думаю, неслучайно, опять-таки, люди говорили, что да, все-таки, конечно же, это человек Кремля, он для этого придуман, и так далее, и так далее. На это вы отвечаете, я вас цитирую, "мы не проект ни Суркова, ни Путина, ничей". Это в июне этого года вы так заявляли. Значит, есть такой политолог Александр Дугин, он так по этому поводу сказал: "Миронов – это младший брат путинского семейства, который поставлен для юридического подкрепления процедуры, если у остальных кандидатов что-то случится с головой". Значит, как вы думаете, что вам нужно сделать, чтобы раз и навсегда избавиться от этой приставки – "кремлевский ставленник", там, "вторая нога власти", и так далее, и так далее? Потому что это все-таки за вами ходит.

– Ничего не надо делать, кроме того, что я делаю, и кроме того, во что я верю. Для меня это абсолютно естественно и понятно. Ну вот, смотрите, можно говорить все что угодно. Но когда еще летом этого года мы четко заявили: Мы – это партия СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, еще не зная, какой будет исход выборов в Государственную Думу, еще не зная, какое решение мы примем по своему участию в президентской кампании, мы заявили одну простую вещь. Наша партия не поддержит кандидата на пост президента от "Единой России". Это...

– Кто бы это ни был.

– Кто бы это ни был. Это первое. Теперь конкретно по поводу моих предложений об увеличении срока полномочий Президента до 7 лет...

– И о третьем сроке, не забудьте.

– Срок увеличения полномочий. И сейчас настаиваю. 4 года – очень мало.

– Сейчас 6.

– Сейчас 6, вот я поэтому и говорю, что сейчас 6. 4 года было мало, 6 лет – нормально. То, что разведены по времени выборы Президента и Государственной Думы на год, это абсолютно правильно. А вот по третьему сроку я должен сказать, что эта позиция пересмотрена. И мы считаем, что вообще-то в Конституции хорошо бы написать, что любой человек может избираться на пост президента два срока. Точка.

– Ну то же, как в американской конституции. В данном случае.

– Да. Да, да. Более того, я думаю, что это правило нужно распространить и на губернаторов. И, кстати, не могу не вспомнить об этом из политических требований нашей партии в нашей программе: обязательное возвращение к прямым всенародным выборам губернаторов, это обязательно нужно делать немедленно.

– Вот вы могли бы мне сказать, не только мне, а, конечно же, нашим зрителям, принципиальные отличия вашей партии от партии "Единая Россия"? Вот, если вы приходите к власти... Не общие слова, потому что все говорят общие слова, мы так сделаем, чтобы... и так далее. Но в чем принципиальное различие, если оно вообще есть? А вы утверждаете, что есть.

– Конечно, есть. Принципиальное отличие нашей партии от "Единой России" в том, что мы защищаем людей труда, защищаем интересы большинства. "Единая Россия", хочет она или нет, она защищает интересы работодателей, она защищает интересы чиновничества и крупного капитала. Это, скажем, идеология. А теперь в практике. "Единая Россия" не хочет менять налоговое законодательство так, как предлагаем мы – и прогрессивная шкала подоходного налога, и введение налога на роскошь. "Единая Россия" не хочет вводить почасовую оплату труда, как предлагаем мы. "Единая Россия" не хочет менять пенсионное законодательство, считает, что оно нормально, а мы считаем, что оно абсолютно несправедливое. СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ не хочет решать те политические задачи и те требования реализовывать, о которых мы горим, будь то выборы губернаторов, будь то изменение избирательного законодательства, начиная с порядка формирования избирательных комиссий только по партийному принципу, и кончая, например, такой поправкой, как право отзыва депутатов и губернатора населением. Вот все эти позиции, о которых я говорю – это программные положения нашей партии, и мы хотим их последовательно реализовывать.

– Сергей Михайлович, вот этот подоходный налог, прогрессивная шкала, как вам видится, какой самый высокий налог?

– Самый высокий налог будет с зарплаты более 1,5 млн. рублей в месяц и такой налог, до 1,5 млн. рублей в месяц, он будет, значит, 25%, а сверх 1,5 млн. рублей – 35%. Максимальная ставка – 35%.

– Это максимальная.

– Максимальная. Как вы знаете, во многих странах и 60, и даже 72% – это еще не предел. Мы – 30%.

– Да, это я знаю прекрасно, да, 35% – это предел. А почасовая оплата какая минимальная?

– 80 рублей в час за 1 час неквалифицированного труда. И 3 повышающих...

– Ну это минимально.

– Минимально. И 3 повышающих коэффициента.

– Вы считаете, что экономика с этим может справиться?

– Абсолютно может справиться, дело в том, что только в программе нашей партии есть раздел, которого нет ни в программе никакой другой партии. Раздел называется "Где взять деньги". И мы показываем, что дополнительно около 8 триллионов рублей каждый год, имея только лишь политическую волю, можно получать в бюджет Российской Федерации. И как раз за счет этих денег можно решать вопросы и повышения пенсий, и повышения стипендий, и повышения зарплаты, потому что если мы перейдем на почасовую оплату труда, то зарплата увеличится примерно где-то в 2,5 – в 3 раза.

– Знаете, вот в силу, ну я не знаю там, того, как сложилась моя жизнь, мне приходится внимательно следить за тем, как ведут себя лидеры разных партий и в Соединенных Штатах, во Франции и в России. И наблюдение одно совершенно определенно. Они все похожи друг на друга тем, что когда приближаются выборы, начинаются обещания, бесконечные обещания, зачастую абсолютно нереальные, я бы даже сказал, бессовестные, потому что они рассчитаны на... ну на наивных и легковерных, что ли, людей, но это делают все. И я бы не сказал, что ваша партия отличается, или, что даже вы отличаетесь. Я помню, вот прошлый раз вы представлялись, как такой Серега. Я Сергей. Какой вы Серега? Вы – третье лицо в государстве, но вы таким образом как бы подыгрывали так называемым простым людям. Я такой же, как вы, и так далее. Потом, вот, я нашел такую вашу фразу: "просто подъезжаешь и нужно пересечь тротуар", это когда вы были третьим лицом, "почему-то перекрывают тротуар. А людей просто держат, хотя это абсолютная ерунда. Это никому не нужно". И по вашим словам, служба ФСО "иногда слишком усердствует, и люди действительно испытывают очень большие неудобства". Я задаю вопрос: а кто вам мешал тогда, когда вы были третьим лицом, избавиться от этого. Вот так не будет тогда. Понимаете? Потом, это все хорошо. Это такая немножко игра. Вот видите, какой я демократ. Я ваш, и так далее. Вам как-то... это удобно вам вот так делать?

– Спасибо, Владимир Владимирович, за провокационные вопросы.

– Это не провокационные. Называют провокационным то, что не нравится. Вот это называют провокационным, да.

– Если вы помните, в начале нашей передачи я сказал очень простые слова: я привык отвечать за свои слова. И я за них отвечаю, и буду отвечать. И все, что предлагает партия СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, это просчитано. Это взвешено. Это, если хотите, выстрадано. Поэтому когда мы обещаем, мы будем отвечать за свои слова делами. Это первое. Конкретно по той ситуации, о которой вы рассказали. Во-первых, запрещал и делал так, чтобы вот этого всего не было. Ну а с точки зрения самой службы ФСО, как вы знаете, я не в праве был отказаться, запретить, потому что закон обязывает. И удовольствие 24 часа находиться под охраной, поверьте, это не очень большое удовольствие. Но таковы законы и таковы правила, которые непозволительно нарушать, даже если тебе они не нравятся.

– А сейчас вы как, как рядовой гражданин?

– Временно, так как я был постоянным членом Совета безопасности, по закону на какой-то срок охрана сохраняется. Скоро ее не будет, и я вздохну свободно.

– Скажите, пожалуйста, вот чисто человеческий вопрос. Вот вы были на очень высоком уровне, вы этого уровня лишились. В связи с этим вы лишились каких-то людей, ну, которые якобы были друзьями, и так далее, то есть вы почувствовали, что когда вы потеряли некоторое влияние, то некоторые люди, окружающие вас, как-то тоже отошли от вас. Было?

– Да, было. Должен сказать, что я был готов к этому и оказался к этому готов. Я знал, что многие те, кто, ну, как у нас говорят, клялись в дружбе, на самом деле дружили с должностью, а не со мной. Но знаете, к счастью, были и обратные ситуации. Те люди, про которых я не могу подумать, что они поступят так, как они поступили, а они пришли, протянули руку и сказали: Сергей Михайлович, мы с вами. Это было неожиданно и тем более приятно. Ну, а те, кто отлетел, как листья перед осенью, их жалеть не надо, это... Таковы реалии, к сожалению.

– Среди людей, которых вы довольно резко критиковали, были и Валентина Ивановна Матвиенко, когда она была губернатором Санкт-Петербурга. А теперь, как, я не знаю, волею судеб, как это сказать, она занимает тот пост, который занимали вы. Вообще не обидно вам?

– Странное совпадение, правда?

– Очень.

– Очень. Ну, как у нас бывает. За всеми странными совпадениями на самом деле есть некая логика. Я уже говорил по поводу обиды. Обида – не то чувство...

– Так. Так.

– Что есть, то есть, поэтому я абсолютно спокойно к этому отношусь.

– Спокойно?

– Абсолютно.

– Хорошо. Если говорить о нынешней кадровой политике. Вот ваша партия заявляет, что сейчас повсюду в эшелонах власти, я цитирую, "царит кумовство, дети нынешних чиновников занимают все "теплые места". Но это звучит жестко, революционно, можно сказать. А вы можете привести конкретные примеры?

– Ну известно, что многие дети высокопоставленных руководителей занимают очень серьезные позиции в бизнесе. Думаю, что рядовому человеку туда зачастую было бы намного сложнее пробиться.

– Вы опять-таки употребляете общие слова. Вы бы не хотели... Может, вы и не хотите, это ваше право, сказать: вот, например, имярек...

– Ну, на самом деле, может быть, даже сейчас конкретно и не вспомню, я думаю, что многие наши телезрители знают и читают различные статьи, где упоминаются те или иные фамилии. Я не считаю возможным их перечислять, не потому что кого-то хочу обидеть или не обидеть. К сожалению, их слишком много. И если я кого-то назову, то будет несправедливо по отношению к тем, кого не назову.

– Ну, я вынужден принять ваш ответ. Но мне кажется, что если вы говорите, что это сплошь и рядом по всей стране, то, конечно, всех не назовешь, это понятно. Но какие-то вопиющие примеры можно было бы и привести. Не хотите, я не буду...

– Владимир Владимирович...

– Вот это вот, я не хочу вас провоцировать. Вы понимаете.

– Хорошо. Владимир Владимирович, я должен сказать, что вот эти слова, которые употребила наша партия. Это слова из писем людей. Это люди нам пишут. Им виднее.

– Хорошо, вы были членом Совета безопасности, имели доступ к секретной информации, безусловно. И вы говорили: Я всего говорить не могу, у меня есть опыт жизни в Советском Союзе, я уже тогда умел читать между строк, и сейчас умею говорить так, что слышащий да услышит – и многие, кто меня знают прекрасно, понимают, о чем я говорю... Вообще-то ваши слова очень подходят для многих журналистов, работающих на федеральных каналах тоже. Но скажите все-таки, не идет ли речь о некоторой внутренней цензуре, когда вы говорите эти слова?

– Никакой внутренней цензуры нет, но понятно, что когда я был постоянным членом Совета безопасности, я не имел права в интересах именно национальной безопасности сообщать те или иные факты, или те или иные вещи. В том числе не считаю нужным это делать и сейчас, несмотря на то, что уже не являюсь постоянным членом Совета безопасности, а с точки зрения критики "партии при власти" и критики действий и Правительства, и членов этой партии, я об этом говорил и когда был в Совете Федерации, говорю это сейчас, но действительно сейчас мне это делать проще и легче.

– На счет цензуры, ваше отношение. Значит, вы говорите такие вещи. Информкартина, простите, далека от объективности. У меня вопрос, вы по сути соглашаетесь с Президентом Медведевым, который не возражает против создания так называемых консультативных структур по формированию информационной политики, в частности, на телевидении. Да? Несколько лет назад вы заявляли: до 75% россиян выступают за введение цензуры. Значит, я хочу спросить вас вот о чем: что такое консультативная структура, я не знаю, в этих словах такая политическая, такой птичий язык, который не все понимают, и я в том числе, я хочу задать прямой вопрос, вы вообще за введение цензуры в СМИ, то есть за возвращение цензуры, когда я вот не мог бы вам задать, или это все должно пойти к цензуру, он должен все это посмотреть, поставить штамп и так далее. Вы за это?

– Категорически против любой цензуры, где бы то ни было.

– Ах вот так?

– Дело в том, что цензура цензуре рознь.

– Нет, цензура – это цензура.

– Но я имел в виду, когда мы хотим защитить, допустим, нравственные устои нашего общества, например, я предлагал ввести общественные советы на телевидении. Я прекрасно понимаю: нельзя давать им право, например, снимать какую-то передачу, запрещать, потому что во имя благих намерений мы немедленно скатимся именно к политической цензуре, поэтому и я, и партия "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" категорически против любой цензуры. Но когда мы говорим об общественных советах на телевидении, мы хотели бы, чтобы уважаемые люди могли бы давать нравственную оценку тому, что смотрят по телевидению каждый день.

– А кто вам мешает и сегодня в СМИ давать такие оценки? Если у них нет никакой административной власти. Вот они сидят на телевидении, эти многоуважаемые господа. Вот выходит программа "Познер". И они говорят или не говорят. Ну и какая разница же, говорят они или не говорят. Они же ничего не могут сделать. Или у них будет власть, и тогда это будет...

– Вы же знаете, на телевидении, телевидение работает с рекламой и зарабатывает очень большие деньги на рекламе.

– Только?

– 80%, но не только, конечно.

– А как?

– 80% рекламы – это реклама импортных товаров очень известных фирм. И известные фирмы дорожат своими именами. Если публично, допустим, в прямом эфире, членом такого общественного совета будет сказано, что такое-то ток-шоу, или такой-то сериал – это верх пошлости и гнусности. Они скажут, господа хорошие, не ставьте нашу рекламу в эти передачи. Вот какой регулятор заработает.

– Знаете, мне кажется, что вы... Ну, заблуждаетесь. Смотрите. Телевизионные критики и на "Эхо Москвы", и в газетах, в печати, я имею ввиду, очень часто говорят о том, что это ниже всякой вообще критики, что эта программа, эта программа, эта программа – желтые, апеллируют к наихудшим инстинктам человека, никому это не мешает, если высокий рейтинг, люди дают свою рекламу туда, ничего... Вот если люди перестают смотреть, вот тогда уже не дают рекламу.

– Маленькая деталь. Не "Эхо Москвы", уважаемая радиостанция, не газеты, их читает мизерное количество людей. А если членам Общественного совета дать в прайм-тайм прямой эфир 15 минут, и все десятки миллионов телезрителей услышат нравственную оценку, а сегодня редко можно услышать вот именно нравственную оценку, и у людей уже смещаются, да, ориентиры и нравственные ценности. Вот очень влиятельно, и это будет влиять, а то, что кто-то, где-то, в какой-то газете, на какой-то радиостанции, где аудитория невелика...

– Хорошо, тогда у меня вопрос. Дайте мне 5 фамилий людей, которых бы вы включили в эти общественные советы, 5, я больше не прошу.

– Пожалуйста, давайте. Сергей Петрович Капица. Раз.

– Который сам работает на телевидении.

Да, ну может быть действительно. Те, кто работает на телевидении, может быть и да.

– Это называется конфликт интересов.

– Хорошо.

– Да.

– Хорошо. Илья Сергеевич Глазунов.

– Раз.

– Так, журналистов, действительно, журналистов не надо. И политиков не надо. Ну, например, Елена Васильевна Образцова, два. Васильев, наш балетмейстер. Сейчас... Ну, либо Юрий Сергеевич Осипов, президент Российской академии наук, либо кто-то из Российской академии наук, из нашей науки. Виктор Анатольевич Садовничий, ректор МГУ. Вот вам пять фамилий. Но на самом деле, если так внимательно посмотреть, то есть это авторитетные люди. Люди, к мнению которых будут прислушиваться. И вот такие люди, вы правильно заметили, не надо, те, кто работает на телевидении и ни в коем случае нельзя ни депутатов, ни там представителей власти, чтобы это была действительно общественность.

– Сергей Михайлович, вот вы себе представляете людей, которые смотрят вот эти вот программы – "Дом-2" и так далее. И они будут прислушиваться к Образцовой. Ну, вы же понимаете, что для них Образцова, это вообще не авторитет. Она никто. Это... Вы говорите о людях совершенно другого уровня.

– Владимир Владимирович надо начать, давайте мы попробуем и мы увидим, будут слушать или не будут.

– Я думаю, что мы можем создать общественное телевидение просто.

– Общественное телевидение тоже хорошо. Тоже готовы создавать, но давайте начнем. Почему-то никто, ничего не собирается делать. Вот этот поток идет, и никто не собирается ставить какие-то фильтры. Никто не собирается хотя бы давать оценку этому. Вот и я предлагаю, давайте начнем и посмотрим. Получится или нет.

– Вы знаете, это как Наполеон говорил, ввяжемся, а там посмотрим, да.

– А здесь уже ввязываться нужно было давным-давно, потому ущерб от нравственному здоровью народа нанесен колоссальный и надо лечить как можно скорее.

– Как вы считаете, выборы будут честными?

– Надо сделать все, чтобы выборы были честные.

– Это вы не ответили.

– Я отвечу, я убежден, что сильно жулить не дадим и знаете, на чем базируется моя уверенность, как это не парадоксально прозвучит, вот интересы в этом и заинтересованность и требования оппозиции, в частности нашей партии, сегодня совпадает с ощущением, я уверен даже, и с намерением руководителя страны. И Медведева, и Путина, потому что они прекрасно понимают, если будут сомнения в легитимности выборов в депутаты Госдумы, закладывается огромная мина в легитимность выборов Президента. И они заинтересованы в том, чтобы все было по закону. И я уже вижу, какие сигналы идут. И это позитивные сигналы. Потому что на местах господа губернаторы, которые зачастую сейчас возглавляют списки, они, конечно, хотят подсуетиться и показать, какие они хорошие, какой они процент дают "Единой России". Но это будет, в прямом смысле слова, медвежья услуга. Вот как люди проголосуют, так и нужно зафиксировать. Более того, я уже говорил, что наша партия будет проводить экзитполы. Как известно, экзитполы, они разняться от реальных результатов, грамотно проведенные экзитполы, а мы проведем грамотно.

– 2-3% обычно.

– Абсолютно правильно.

– Да.

– Если мы увидим, что будет разница большая, то мы готовы самым активным образом протестовать и возражать против такой ситуации.

– Самый активный способ – это что такое?

– Самый активный способ – это в том числе демонстрации на улицах. Но я убежден, что нам не придется прибегать к этому мощному народному оружию, потому что выборы будут все-таки в целом легитимными и честными, не без нюансов, но именно те нюансы, которые не повлекут полностью на результаты, на легитимность выборов. Иначе это будет уже предтечей очень больших и неприятных событий для нашей страны.

– Совсем недавно председатель ЦИКа господин Чуров сказал, что организация декабрьских выборов, цитирую, "будет лучше, чем в большинстве стран Западной Европы".

– Вот если бы он сказал, что не организация, а подсчет голосов, это было бы хорошо. А насчет организации может быть и так. А вот обеспечить реальный подсчет голосов... Кстати, спасибо господину Чурову за то, что он своей инструкцией разрешил наблюдателям использовать видеонаблюдение. И у всех сегодня есть мобильные телефоны, и мы даем прямую инструкцию нашим наблюдателям любое нарушение фиксировать на видеокамеру, чтобы потом четко показать и схватить чиновника за руку.

– Знаете, я хочу задать вам вопрос, который не имеет большого значения, но меня это как-то вот задевает. Вся эта история с тем, с переводом или не переводом часов. Значит, во всем, ну, мне знакомом мире, ну в западном мире, скажу так, значит, в зимнее время часы идут по астрономическому времени, а потом когда приходит лето, они переходят на летнее время. Вы были горячим сторонником, так сказать, это перевод... Сейчас у нас часы на летнем времени, мы не стали ничего переводить, мы еще больше время, разница с другими странами увеличилась. Смысл какой, я не понимаю. Что это за, вообще, какое отношение имеет это к политике, Бог с ним, но что это?

– Я действительно всегда выступал против перевода стрелок на зимнее и летнее время, я считал, что нужно остановиться. Я, правда, предлагал остановиться на зимнем.

– Вот именно. А перевели на летнее.

– Дело в том, что я напомню, зимнее время у нас и так декретное. В 1930-ом году на 1 час уже вперед перевели. А теперь мы живем на 2 часа вперед реального астрономического времени. Но если взять на чашу весов, что хуже – оставить перевод или перевести, и Бог с ним, оставить летнее, я все-таки за то, что сейчас мы сделали. Теперь не мучаем народ дважды в год переводом стрелок.

– Какие мучения, о чем вы говорите?

– Владимир Владимирович, доказано и зафиксировано, увеличивается количество инфарктов и вызовов "скорых" каждые ... 2 раза в год.

– А то, что во всем мире делают, тоже мучает народ?

– На самом деле, я думаю, что тоже, только не замечают этого. Но здесь нужно добавить один очень важный момент – во всем мире добавляют 1 час, а у нас 1 час уже добавлен, и вот это шараханье, значит, час туда, час обратно.

– Ну если вы придете к власти, вы не отмените, обратно, чтобы все-таки было нормальное зимнее время?

– Мы подумаем на эту тему. Если люди привыкнут и сочтут, что уже привыкли и нормально, тогда ничего менять не надо. Если кому-то покажется, что все-таки эффективней и для здоровья лучше, чтобы было зимнее время, мы готовы будем рассмотреть.

– Может, референдум устроить?

– Кстати насчет референдума, считаем, что чем скорее мы облегчим проведение референдума по самым болевым вопросам, чем скорее мы придем к элементам и механизмам прямой народодемократии, тем лучше. Будущее в нашей стране и во всем мире именно за референдумами, я абсолютно в этом уверен.

– А какой вы считаете самый важный сейчас референдум нужно провести, на какую тему? Не на тему же времени?

– Конечно.

– А какой?

– Ну, например, делать ли нам, ну собственно можно начинать от печки, что мы хотим в России? Мы хотим капитализм, либо мы хотим иной общественный строй? Например, новый социализм. Может быть, это звучит абстрактно и мы бы перевели этот такой идеологический вопрос в более конкретные вещи. Начиная с таких как раз предложений о которых я говорили и почасовая оплата труда и изменение налогового законодательства, изменение пенсионного законодательства, изменение политических механизмов, выборности, регистрации партий, снижение проходного барьера, и многое-многое другое. Вот эти все вопросы достойны того, чтобы народ ответил. Не депутаты, не правительство, а народ. Да или нет?

– Несколько вопросов с уходом времени как раз увы... их осталось мало. Значит, "Единая Россия" провозгласила в качестве своей идеологии консервативную модернизацию. И вы сказали, что... вы сравнили это с морской свинкой, которая не имеет никакого отношения ни к морю, ни к свинке. Вот консервативная модернизация – это то же самое, что и морская свинка, сказали вы. А что вы скажете по поводу суверенной демократии?

– То же самое.

– Понял. Все, спасибо большое. Просто я хочу побольше. А если бы, вы говорите, пришли бы 80% избирателей на выборы, то был бы совсем другой результат.

– Да.

– Был бы, да? А скажите, вот если бы ввели графу "Против всех" сегодня, у вас нет ощущения, что именно этот кандидат мог бы победить?

– Мы, кстати, требуем возвращения...

– Я знаю, да.

– Победила бы все-таки другая графа, но явка была бы выше. Потому что люди, которые приходили и голосовали против всех, это люди с активной гражданской позицией. Сегодня мы бы убедили, и мы, кстати, убеждаем, многих людей, которые настроены так, приходить и голосовать все-таки за нашу партию, СПРАВЕДЛИВУЮ РОССИЮ.

– Сейчас одна из тем, которая муссируется очень много, – это так называемый русский вопрос. Ездишь по Москве, и не только, плакаты, господин Жириновский, ЛДПР, "За русских", как будто кто-то против русских, это очень странная манера, ну не важно. Вот вы тоже считаете, как сказал господин Зюганов, что ассенизация власти. Что в СМИ русские не представлены. То есть, идет такой, на мой взгляд, вообще довольно разрушительная такая штука. Что вы думаете обо всем этом?

– Прежде всего, я думаю, что, к сожалению, в нашем многонациональном государстве никто не занимается формированием национальной и межнациональной политики и не проводит ее в жизнь. У нас нет такого органа. Это большая ошибка и большое заблуждение. А что касается русских, у нас позиция очень простая. Русский – это объединяющая сила нашего многонационального государства. Сила, но объединяющая, а не разъединяющая.

– Вы считаете, что русские особенно угнетаемые, бесправные, как вот эти люди говорят?

– Я считаю, что сегодня у русских есть обида на то, что их интересы ярко и четко никто не артикулирует. Это правда. И то, что когда возникают анклавы в территориях проживания русского населения приезжими из других регионов и власти этому попустительствуют, это ведет к возникновению межнациональных трений. И то, что никто этим не занимается, у людей есть и обида, и непонимание.

– Вопрос, который я задавал и Зюганову, он странно на него ответил. Положение с Русской Православной церковью сегодняВас устраивает?

– Церковь должна быть отделена от государства, Русская православная церковь – это главенствующая конфессия в РФ, я уважительно отношусь ко всем конфессиям, а так как я православный, с особым уважением отношусь к русской православной церкви, не вижу в чем здесь проблема.

– Проникновение в школы, вот эти вот вещи вас не беспокоят, все-таки светское государство.

– Позиция моя и нашей партии такая, мы считаем необходимым давным-давно ввести в качестве обязательного предмета во все школы РФ предмет об основах четырех традиционных конфессий в РФ.

– Которые будут преподавать кто? Священник?

– Нет, это должны быть учителя, должны быть подготовленные хорошие учебники, грамотные которые готовит каждая конфессия, преподавать должны светские учителя, но обязательно основы 4-х традиционных конфессий. Чтобы маленький будущий гражданин страны знал, проживая в любом регионе, какие традиционные конфессии и чем они отличаются, что у них общего и чтобы для него это было не чужое, а было понятно.

– Осталось совсем мало времени, поэтому я буду просить по возможности всего лишь ответить "да" или "нет". Считаете ли, что партия ваша преодолеет 7% барьер 4 декабря?

– Безусловно, да.

– И второй вопрос: можно ли на Ваш взгляд назвать Россию демократической страной?

– Да, но над этим еще нужно работать.

– Спасибо большое. Это был Сергей Миронов, лидер партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ.