Валерий Гартунг об отмене предоставления тарифных льгот в отношении некоторых углеводородов

- Казалось бы, почему бы не проголосовать за законопроект, когда снижается административная нагрузка, не нужно лишние бумажки носить, в принципе, понятное предложение. Но дело в том, что это связано с тем, что вы окончательно решили, что мы завершаем налоговый манёвр, и теперь у нас обнуляются экспортные пошлины. Вот с этим мы категорически не согласны.

Мы считаем, что это неправильное решение – чем быстрее мы отменим, тем будет лучше. Вам вот коллега из КПРФ только что сказал, у нас прекрасно работает механизм плавающих пошлин в сельском хозяйстве, когда повышая либо понижая пошлину, вы регулируете разницу в ценах на зерно внутри страны и за рубежом. Вы отвязываете внутрироссийские цены от биржевых цен, от спекулятивных вот этих скачков на мировых рынках. То же самое нужно было бы сделать и в нефти. Раньше это так и было, мы через экспортную пошлину собирали доходы в бюджет, а топливо внутри страны у нас было гораздо дешевле.

Вы говорите: надо стимулировать более глубокую переработку нефтепродуктов. Согласен с вами, надо стимулировать, только поднимая стоимость нефти для нефтеперерабатывающих заводов, при этом сверху вы ограничиваете стоимость цены на бензин. Вы, уменьшая вот эту вот маржу между стоимостью нефти и ценой бензина, увеличиваете стимулы к переработке нефти или уменьшаете? Уменьшаете.

То есть вы делаете ровным счётом всё, чтобы убить всю переработку, повышая стоимость нефти на нефтеперерабатывающих заводах, вот эту вот разницу между розницей и стоимостью сырья, вы её уменьшаете. Понимаете?

Да, вы скажете: ну мы же им отрицательный акциз даём, мы демпферный механизм включили, чтобы у нас нефтяники дополучали доходы до экспортного паритета, мало того, там у нас ещё и инвестиционная составляющая есть на модернизацию заводов по переработке, 266 миллиардов в год за последние годы. Это цифры ваши. Но вы-то им отдаёте четыре триллиона!

Теперь посчитайте: 266 миллиардов от четырёх триллионов – это сколько? Это 8%. А где ещё 92%? Куда они уходят? Они уходят в прибыль этих нефтяных компаний. То есть фактически из восьми триллионов нефтяной ренты, подчёркиваю, это незаработанная прибыль.

Нам тут пытаются объяснить, что вот нефтяники много денег зарабатывают – это предпринимательская прибыль, они налоги платят. Предпринимательская прибыль – это то, что ты поработал, вложил и с этого отдачу получил, с капитала и с трудозатрат.

В советское время именно так и считалось, всё считалось на трудозатраты: чем больше трудоёмкость продукта, тем большую прибыль ты зарабатывал. А здесь сейчас что получается? Себестоимость добычи нефти там три доллара, а продаётся она по какой цене? Но я сейчас транспортную составляющую не беру. Это за баррель, если брать.

Поэтому о чём мы тут говорим? Фактически появились другие секторы, которые сейчас страну кормят – это хорошо, но этот-то сейчас у нас вообще не участвует в решении государственных задач. Вообще-то мы ведём боевые действия и нам эти четыре триллиона точно были бы нелишними на переднем крае, мы всем миром собираем деньги на вооружение наших бойцов. То им дроны нужны, то им ещё что-то нужно и так далее, не говорю там про бронежилеты и прочее.

Почему мы не можем эти вопросы решить? Вот, пожалуйста, на модернизацию системы ЖКХ, на водоснабжение и водоотведение. Сегодня с гордостью наши коллеги из самой большой фракции говорят: мы сейчас приняли прекрасный закон, который обоснует дополнительное увеличение тарифа на воду. А можно было бы и без этого обойтись? Конечно, можно было бы.

Представьте себе, если бы вы отменили налоговый манёвр и снизили налоговую нагрузку на внутреннее потребление нефти с восьми триллионов до 4,4 триллиона. Просто бы вывели из российского рынка, ровно на четыре триллиона уменьшились бы затраты на нефтепродукты на российском рынке, и они остались бы в бюджете, кстати. У нас бы и расходы бюджета уменьшились. Нам не нужно было бы бороться с ценами, и не нужно было повышать ключевую ставку. Сейчас Центральный банк её поднял уже до 21% и сейчас собирается до 23% её поднимать, убивает фактически конкурентоспособные секторы экономики.

То есть вот этот вред от налогового манёвра, он настолько колоссален, что я даже не понимаю, почему мы его не отменяем. Мы с гордостью говорим, что мы с десятками тысяч санкций справляемся, но мы с этими санкциями можем справиться, нам больше всего вреда наносят наши неправильные решения, такие как налоговый манёвр в нефтяной отрасли, который фактически убивает обрабатывающие отрасли, лишает источников финансирования из бюджета самых необходимых задач, которые стоят перед страной, начиная от обороноспособности и кончая системой ЖКХ, которая недофинансировалась последние 30 лет, а там триллионы рублей нужны.

Поэтому мы не можем поддержать этот законопроект. Да, мы понимаем, что если бы действительно мы бы двигались в правильном направлении, то снижение дополнительной нагрузки на бизнес мы бы всегда приветствовали, но это не тот случай. Мне кажется, здесь как раз нужно в прямо противоположном направлении двигаться, нужно восстанавливать экспортные пошлины, не обнулять их, а восстанавливать экспортные пошлины, и снижать НДПИ и акцизы на нефть, на переработку нефти внутри страны.

Спасибо.