Михаил Делягин о перспективах развития России

- Уважаемый Александр Дмитриевич (Жуков, Первый заместитель Председателя ГД – Прим. ред.) и друзья!

Совсем недавно, в ХVIII веке один знатный французский юноша велел слуге каждый день будить себя словами "вставайте, сир, вас ждут великие дела".

Юноша подрос, стал великим мыслителем, в его честь назвали целое учение, Ленин признал его труды одним из источников марксизма, резюме его морали "от каждого по способностям, каждому по труду" не реализовано нами и по сей день.

Свершения великие – это всегда ужасно, потому что неопределённость почти абсолютная. Когда мы действуем не в канцелярии, а в истории, когда мы решаем принципиальные, а не рутинные вопросы, мы знаем по-настоящему только две вещи.

Первое. Если мы ошибёмся, исправить ничего будет нельзя. Частично компенсировать, если повезёт, но исправить не получится, история пишется без черновиков, сразу и набело.

И второе. Мы знаем точно, что у нас никогда не будет информации достаточной, чтобы не ошибиться, поэтому нам нужна идеология.

Но с какой бы стороны мы не зашли, как бы мы к -циям и -измам не относились, мы все хотим общего – свободы, прогресса и порядка, а они рождаются только одним – высокотехнологичной промышленностью. Именно промышленность даёт и справедливость, и коммунизм, и единство, и настоящую либеральную демократию по Вольтеру, если угодно, по Жириновскому, но не по Березовскому и Керенскому. Именно промышленность даёт свободу и даже новизну и далеко не только новым людям.

Сегодня мы хотим свободы и саморазвития личностей, мы хотим высоких технологий, мы хотим счастья, но информационные цифровые технологии могут опираться только на развитую промышленность, без неё они повисают в воздухе, не имеют фундамента, в том числе социального. И в любой момент, как мы недавно видели, могут быть отключены извне.

Мир распадается, человечество медленно и мучительно обживает новую цифровую вселенную, которую само создало. И мы, Россия, вступили в смертный бой с глобальной реакцией, социальной архаикой, которая, как обычно, пытается замаскировать своё звериное мурло в одежды прогресса. И для победы в этой битве нам нужны всеобъемлющая промышленность и высокие технологии. Мы выстояли в первом натиске объединённых сил прошлого. Если мы хотим гордиться и почивать на лаврах вместо участия в битве на будущее, да, нам есть, на чём почивать.

За четыре года Правительство Мишустина продемонстрировало выдающиеся способности к стабилизации. Благодаря ему коронавирусный спад экономики был примерно вдвое ниже ожидавшегося, западный санкционный удар не достиг и трети своих целей, наша экономика, несмотря на проблемы и пороки, продолжает развитие.

Это было достигнуто благодаря цифровизации, которая повысила качество управления и позволила не только обеспечить сквозной контроль за властью, но и создать значимые элементы стратегического планирования. Платформенное управление на основе цифровизации (в этой сфере премьер Мишустин сделал нас мировым лидером) стало основой филигранного использования бюджетных средств для стимулирования развития. Именно сверхэффективно, несмотря на все проблемы и пороки – от коррупции до бытового идиотизма, использование бюджетных средств позволило вопреки стандартной макроэкономической теории компенсировать разрушительные последствия либеральной финансовой политики бюджетными расходами и даже обеспечить экономический инвестиционный рост. Напоминаю, что этот рост парадоксален в условиях рукотворного обвала рубля, удорожания недоступного кредита, ряда структурных кризисов: от топливного до яичного и коммунального. Этот рост парадоксален, но он есть.

Но теперь для решения качественно новой и принципиально более сложной, за 37 лет реформ ни разу не решённой задачи перехода от стабилизации к всеобъемлющей модернизации надо сделать три фундаментальных шага.

Первое. Надо перейти от поощрения финансовых спекуляций к стимулированию производства добавленной стоимости.

Второе. Надо перенастроить для достижения этой цели управленческую цифровую платформу.

И третье. Надо освободить госуправление от руководителей, которые этого не приемлют.

С экономической точки зрения решение первой задачи самоочевидно уже даже не годы, а десятилетия. Для направления главной созидательной экономической энергии – энергии капитала – на благо России, а не наших конкурентов, ключевую часть этой энергии придётся на время запереть в стране. Нужен запрет на вывод капитала с сохранением производительных инвестиций ради экспансии. Нужна принудительная деофшоризация, раз потенциал добровольной деофшоризации, как мы вчера так убедительно увидели, полностью исчерпан. Нам нужен документ на внутреннюю миграцию капитала в криминогенную часть экономики в индустриальных масштабах. Чтобы капитал шёл в реальный сектор, а не в финансовые спекуляции, последние должны быть ограничены.

Наиболее разумен опыт Японии, в которой до нулевого года, чтобы вложить одну йену в финансовые спекуляции, надо сначала надо было вложить пять йен в реальный сектор, в население или в государство.

Для производства добавленной стоимости нужен коренной пересмотр всего налогового и таможенного регулирования, сегодня оно ориентировано на стимулирование вывоза сырья при подавлении самой возможности его переработки – это, кстати, признак экономической колонии.

Россия не может развиваться без всеобъемлющей налоговой и таможенной революции, которая среди всего прочего сделает невыгодным непроизводительное потребление богатых по сравнению с их производительным инвестированием. Разумный протекционизм, который обеспечивает создание целых отраслей, необходим в силу распада мира на макрорегионы. Деградация международной торговли уже давно создала ситуацию, при которой у вас нет ничего, что вы не производите сами.

Для перехода, как всё чаще говорят в обществе, от воровства к развитию надо ограничить коррупцию, исключив коррупционную мотивацию принятия стратегических решений. Хотя бы давайте признаем коррупцию во власти преступлением против государства, хотя бы приравняем её к клевете на армию и будем использовать потенциал цифровизации и опыт Запада. По примеру Италии надо автоматически освобождать от ответственности взяткодателя, который сотрудничает со следствием и свидетельствует в суде. А по примеру США – конфисковать всё имущество, кроме социального минимума, всех близких родственников члена мафии, если он не сотрудничает со следствием.

Не менее важно обуздание произвола монополий. Антимонопольный орган должен получить право проверять структуру цены любой фирмы, которую он заподозрил, нужно резкое снижение издержек, то есть удешевление сырья и полуфабрикатов на внутреннем рынке.

Чтобы сегодняшние сверхприбыли сырьевых олигархов стали ценовым выигрышем для обрабатывающей промышленности, для этого базы отрасли должны работать не для максимизации доходов, а для минимизации цен на продукцию, но это противоречит природе частного бизнеса, поэтому базовые отрасли должны быть национализированы, как в Англии после войны, с сохранением 49% капитала у частного бизнеса и через выкуп. Англии после войны национализация позволила из полного банкрота с фрустрированным населением вернуться в клуб наиболее развитых промышленных держав за пятилетку.

Наконец, придётся для обеспечения внутреннего спроса гарантировать гражданам право на жизнь – прожиточный минимум, на который вправду можно выжить. При этом стратегическое планирование должно опираться не на футуристические озарения сколь угодно продвинутых руководителей, а на разработанный ещё Менделеевым межотраслевой баланс, формирование которого сейчас возможно именно благодаря цифровизации Мишустина. Перенастройка для решения этих задач давно создана, и управленческая цифровая платформа требует излечения её естественных болезней роста.

Прежде всего, необходимо исправить ситуацию, когда переменные факторы госуправления, начиная с налоговой системы и заканчивая членством в ВТО, были искусственно превращены в постоянные. Это лишает государство свободы манёвра просто потому, что для её обеспечения приходится прилагать колоссальные усилия, всякий раз достраивая сложнейшую математическую модель, на которой осуществляется работа платформы. Цифровая платформа, на основе которой управляется сейчас социально-экономическая сфера, должна стать гибкой.

Вторая болезнь роста – игнорирование нестандартной, то есть не заложенной в платформу при её разработке информации. Это касается колоссальной теневой экономики, которая игнорируется полностью, и всё более многочисленных сигналов о сбоях в госрегулировании. Имея данные о всех легальных продажах, государство до сих пор строит свои прогнозы на откровенно фантазийных данных Росстата.

Третья болезнь роста платформенного управления – игнорирование влияния на него частных интересов его участников. Даже Счётная палата зафиксировала, что в результате реализуемые меры весьма слабо относятся к целям, которых они призваны достичь. Например, повысить качество высшего образования намечено строительством университетских кампусов, так как отчитываться по квадратным метрам неизмеримо проще, чем по нормализации учёбы, а строительный комплекс является наиболее влиятельной частью госуправления.

Самоочевидность изложенного ещё раз подтверждает, что разворот от разграбления России к созиданию уже 40 лет является исключительно политическим, но никак не содержательным вопросом. И в той мере, в которой мы являемся политиками, нам придётся, повторю именно это слово, нам придётся, хотим мы того или нет, в этом развороте участвовать и его организовывать. И "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ – ЗА ПРАВДУ" будет вносить эти законы, которые обеспечат прогресс России. И как бы вы ни отбивались от деофшоризации и от других необходимых мер, вам придётся их принять.

Спасибо.