Анатолий Вассерман: нам в очередной раз доказали, что не дадут вписаться на пристойных ролях в старую систему

- Уважаемые коллеги! Свершённое 106 назад Россией отразилось на всей последующей судьбе не только нашей страны, но и всего мира. Например, львиная доля социальных благ, доступных большинству жителей достаточно развитых стран, введена как раз по примеру созданных именно нами. Это тем очевиднее, что после нашего временного отказа от социализма начался демонтаж системы обеспечения граждан стран, всё ещё считающих себя развитыми.

Немалая доля нареканий на Великую Октябрьскую социалистическую революцию вызвана причинами, общими для любых революций. Егор Тимурович Гайдар в последней своей прижизненно изданной книге «Смуты и институты» исследовал общественные механизмы, неизбежно приводящие к тому, что плодами революции можно в полной мере воспользоваться только через пару десятилетий после неё. Мы и впрямь воспользовались: едва ли не все аналитики уверены, что при сохранении прежней структуры хозяйства и общества мы бы проиграли Великую Отечественную войну. Но побочные эффекты революций столь разрушительны, что лично мне куда предпочтительней эволюционное, в основном плавное, развитие. А чтобы предотвратить революционный слом хода событий, нужно, помимо прочего, понимать его причины.

Внутренние причины революций изучают давно и подробно. Напомню хотя бы исследование Владимира Ильича Ульянова о революционной ситуации (и партии, способной её использовать). Но на рубеже XIX-XX веков ситуаций и партий хватало во всех развитых странах. И все революционеры, начиная с Карла Хайнриховича Маркса, были уверены: перемены тем вероятнее, чем выше степень развития. Значит, всё начнётся в Британии, Германии, Франции, но уж точно не в России. Тем не менее? именно Россия начала социалистический этап всемирного совершенствования. Отчего же прогноз не сбылся? Не в последнюю очередь потому, что лишь частично учёл особенности эволюции систем.

Любая система, в том числе общественная, постепенно исчерпывает свои возможности развития. Рано или поздно разница в эффективности существующей системы и её возможных сменщиц становится столь велика, что замена неизбежна, ибо жизненно важна: отстающего съедят опередившие.

Но всякая система постепенно обрастает теми, кто извлекает из неё собственную выгоду. Порою едва ли не всю пользу поглощают непосредственно прилегающие к ней слои, по выражению моего коллеги публициста и философа Виктора Григорьевича Мараховского, плотно слежавшаяся тусовка. Но даже если пользы хватает на всех, распределяется она далеко не равномерно. Поэтому всегда есть особо заинтересованные в существовании даже устаревшей системы. Хотя бы потому, что им вовсе не гарантировано равноценное место поблизости от системы грядущей. Ведь у неё скорее всего найдутся свои созидатели. Да и сама непредсказуемость процесса её формирования и развития позволяет невесть кому прорваться к свежей кормушке. Нет смысла перечислять все трюки противодействия развитию. Отмечу только принудительное торможение тех частей системы, что стремятся достичь передового в ней уровня.

Так, создатели лучшей в мире крепости Верона заменили московский белокаменный Кремль краснокирпичным по её образцу, но ещё сильнее, потому что Иван Третий Васильевич Рюриков без проблем нанимал в Европе первоклассных специалистов: ведь Русь, под его руководством вышедшую из вассального статуса в Восточной империи (за что его прозвали Великим), ещё никто не считал серьёзной силой. Но его внук Иван Четвёртый Васильевич столь успешно пересобирал Восточную империю уже вокруг Москвы (его прозвали Грозным не только за это), что западные соседи заблокировали не только наём специалистов (и даже казнили одного из агентов по найму), но и львиную долю торговли. Ливонскую войну пришлось начать именно ради прорыва блокады, но заинтересованные в ней страны тогда значительно превосходили Русь и победили. Наша слабость весьма поспособствовала смутному времени: тогда в попытке нового выхода на Запад даже пригласили на русский престол наследника престола польского – но тот показал, что заинтересован не в нашем благе, а в использовании наших ресурсов для Польши. Только в начале XVIII века, воспользовавшись взаимозамыканием ведущих стран Европы в войне за испанское наследство, мы смогли в Северной войне разбить Швецию и снять важнейшие препятствия к связям с Западом.

Зачастую рамки старой системы столь жёстки, что вовсе запрещают отстающим развиваться до уровня передовых. Те, кому не дают двигаться приемлемо быстро, оказываются вынуждены искать себе новую систему. А то и создавать её собственноручно. В частности, всё та же Россия на рубеже XIX-XX веков очень активно пыталась развивать свою экономику (в основном, увы, на иностранные средства – инвестированные и заёмные), но довольно быстро обнаружилось, что в рамках сложившейся международной структуры наше место во втором–третьем эшелоне. Тогда и пошли у нас революции подряд.

Для начала значительная часть тогдашних высших слоёв, включая великих князей, ближайшую родню императора и военное командование (в том числе начальник штаба верховного главнокомандующего, в тот момент самого императора, и командующие всеми фронтами), поддержали начавшиеся в столице 8 марта (по юлианскому календарю 23 февраля) 1917 года массовые беспорядки (на почве умело организованных перебоев в торговле хлебом) и за неделю добились отречения императора от власти. Сразу же попытались воспроизвести самую передовую из известных тогда буржуазных политических систем. Как говорится, не взлетело. За восемь месяцев февралисты довели страну до полного краха во всех отношениях – от официальной ликвидации системы борьбы с преступностью до провала на фронте. Поэтому 7 ноября временное правительство легко свергли: его уже почти никто не поддерживал.

Новую систему, небывалую дотоле, социалистическую, поддержали прежде всего те, кто видел, что в старой им – хоть лично, хоть со всей страной – хорошего места нет. В частности, кадровых военных пришло на сторону большевиков куда больше, чем на сторону всех их внутренних противников вместе взятых. А вот, например, высокооплачиваемые по военному времени (да и в мирное не бедные) рабочие ижевских оружейных заводов стали антибольшевистскими ополченцами – очевидно, как раз потому, что им и без революций жилось неплохо.

Итак, перемены начались с далеко не самого передового государства. Именно потому, что его затормаживали другие. Сейчас нам в очередной раз доказали, что не дадут вписаться на пристойных ролях в старую систему, и мы вновь вынуждены создавать новую. Причём поддерживают нас многие другие, чью скорость развития также сдерживают те, кто развился ранее.

В числе способов искусственного торможения перемен во всём мире – надуманные безо всяких научных оснований ужастики Римского клуба о предстоящей нехватке многих жизненно важных ресурсов. Этим принудили почти весь мир ограничить вложения в добычу сырья. Прежде всего – энергетического. Так и создали обещанный полвека назад энергодефицит. Мы на эти пугалки не клюнули. Потому наш Президент и предсказал 18 лет назад наш статус великой сырьевой державы – одну из опор нашего могущества при демонтаже «Pax Americana».

История вновь доказала: те, кто хочет затормозить развитие, в конечном счёте способствуют его ускорению. Поэтому нам незачем опасаться неудачи при прорыве: важно только правильно напрячь все силы и тем самым доказать самим себе, что всё сможем.