11 апреля в рамках работы аналитической группы при фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в Государственной Думе РФ состоялось обсуждение законопроекта депутата Госдумы Александра Агеева (фракция "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ") "О внесении изменений в статью 3 Федерального закона "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации". Обсуждение прошло в офисе Московского отделения партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ.

В обсуждении приняли участие:

Александр Агеев, депутат ГД ФС РФ, первый заместитель председателя комитета ГД по конституционному законодательству и государственному строительству;

Рустам Рахматуллин, движение "Архнадзор";

Константин Михайлов, движение "Архнадзор";

Ирина Трубецкая, движение "Архнадзор";

Илья Свиридов, депутат Муниципального Собрания ВМО Таганское в городе Москве, Председатель Социал-демократического союза молодежи "Справедливая Сила", Секретарь Бюро Совета Московского регионального отделения СР, член Аналитической группы при фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в ГД ФС РФ;

Александра Андреева, депутат МС ВМО Лефортово;

Евгений Будник, депутат МС Басманного района, основатель инициативной группы "Морозовский сад";

Диана Лопаткина, руководитель пресс-службы Московского регионального отделения

партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ;

Наталья Тугаринова, член Аналитической группы при фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в ГД ФС РФ, сотрудник интернет-портала "Справедливо-онлайн";

Андрей Козлов, координатор Аналитической группы при фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в ГД ФС РФ;

Законопроект Александра Агеева направлен на усиление защиты объектов культурного наследия. В проекте предлагается объекты недвижимого имущества (здания, строения, сооружения), возведенные до 1 ноября 1955 года и расположенные в городах федерального значения Москве и Санкт-Петербурге, отнести к объектам культурного наследия.

В пояснительной записке к законопроекту ("О внесении изменений в статью 3 Федерального закона "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации") указывается:

Статьей 3 Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ "Об объектах культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации" определено, что к объектам культурного наследия относятся объекты недвижимого имущества со связанными с ними произведениями живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства, объектами науки и техники и иными предметами материальной культуры, возникшие в результате исторических событий, представляющие собой ценность с точки зрения истории, археологии, архитектуры, градостроительства, искусства, науки и техники, эстетики, этнологии или антропологии, социальной культуры и являющиеся свидетельством эпох и цивилизаций, подлинными источниками информации о зарождении и развитии культуры.

Однако, несмотря на закрепленные в действующем законодательстве нормы, в городах федерального значения Москве и Санкт-Петербурге сложилась особая ситуация, поставившая под вопрос сохранность многих исторических зданий и сооружений, расположенных в этих городах.

Как правило, о сохранении исторического облика городов задумываются лишь специалисты-историки и местные жители, выросшие в данном районе и привыкшие видеть уютные дворики вместо заасфальтированных парковок и типовых многоэтажных домов.

Очевидно, что стабильно растущая стоимость земельных участков в центральных районах этих городов все чаще становится основной причиной сноса исторических зданий. Данная проблема не является прерогативой только Москвы и Санкт-Петербурга, но именно здесь снос памятников архитектуры и зданий, насчитывающих вековую историю, приобретает катастрофические масштабы и вызывает наибольший резонанс.

Наиболее высокие шансы уцелеть в борьбе за самые привлекательные земельные участки в городских районах имеют объекты недвижимости, отнесенные к памятникам архитектуры и истории, внесенные в соответствующий государственный реестр. Однако чтобы получить право на подобный статус зданию зачастую недостаточно только солидного возраста, да и сам механизм определения критериев включения в государственный реестр непрозрачен и очень запутан.

В этой связи основной целью настоящего проекта федерального закона является попытка признать в качестве уникального исторического облика Москвы и Санкт-Петербурга все строения, построенные до 1955 года (до принятия Постановления ЦК КПСС, Совмина СССР № 1871 "Об устранении излишеств при проектировании и строительстве" после чего и начался период типового индустриального домостроения), придав им статус объектов культурного наследия с вытекающим из него особым правовым режимом их охраны.

Открывая обсуждение, Александр Агеев отметил: "Наша работа в большой степени связана с сохранением облика Москвы. Когда я шел на выборы в Государственную Думу в 2011 году, приоритетными в моей программе были четыре темы: транспортная ситуация, миграция, реформа МСУ и сохранение культурного наследия Москвы. Проблем, конечно, больше, все они актуальны.

Сохранение культурного облика наших городов сегодня под угрозой в связи с незавершенностью процессов перехода к новому экономическому укладу, переходом к частной собственности. По этой причине земля в центре Москвы стала "золотой", и памятники архитектуры в столице из-за этого находятся под угрозой уничтожения. Ради получения дополнительной площади в центре Москвы иные готовы сносить церкви 17 века!

Для того чтобы памятник попал под охрану, он должен быть включен в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации. Последнее связано с бюрократической волокитой, коррупцией, другими сложностями. Главное препятствие – частные коммерческие интересы.

Как сохранить памятники архитектуры, облик столицы и других наших городов? Каким образом можно защитить наше культурное наследие? Законопроект, который я, Илья Свиридов и другие авторы разработали в январе 2012 года, предлагает объекты недвижимого имущества (здания, строения, сооружения), возведенные до 1 ноября 1955 года и расположенные в городах федерального значения Москве и Санкт-Петербурге, отнести к объектам культурного наследия. В 1955 году было принято Постановление ЦК КПСС, Совмина СССР № 1871 "Об устранении излишеств при проектировании и строительстве" после чего и начался период типового индустриального домостроения. Статус объектов культурного наследия влечет и особый правовой режим их охраны.

Я призываю нас вместе подумать над этим проектом. Возможно, следует пересмотреть некоторые его положения для того, чтобы он более эффективно мог решать задачи охраны памятников архитектуры".

Рустам Рахматуллин рассказал, что на сегодня закон дает возможность передавать под охрану государства здания, построенные более 40 лет назад. Таким образом, охранным статусом в принципе можно наделять здания, построенные до 1973 года. Но главное, данный статус возникает по результатам историко-культурной экспертизы, которая регламентируется блоком законодательных актов. Такая экспертиза – это "ручная", пошаговая, пообъектная работа, ее ничем нельзя заменить. Это научная практика, как только на ее место ставится механический принцип, разрушается историко-культурная экспертиза, научная база градозащитного дела и создается масса формальных конфликтов со всеми участниками процесса вплоть до бабушек, живущих в многоквартирных домах.

Когда все, построенное до 1955 года, объявляется памятниками, возникает набор конфликтов. По мнению Рустама Рахматуллина, ничто не может отменить государственную историко-культурную экспертизу как часть научной деятельности, часть процедуры выявления памятника. Историко-культурная экспертиза позволяет выявлять подлинную ценность.

Предлагаемый законопроект сразу предполагает множество исключений, которых будет больше самого правила.

Нужен иной ход. Возможно, следует подумать о моратории на снос зданий, соответствующих каким-то временным параметрам. Но каким образом и кому принимать решение о моратории, который блокирует строительно-хозяйственную деятельность в городах страны? Нужно предусмотреть и механизмы выхода из ситуации моратория. Возможно, до момента выявления всех объектов культурного наследия и перевода их в статус охраняемых. В рамках какого акта должен действовать мораторий? Это предварительные вопросы.

Если же говорить о том, как сохранить в целом исторический город, то здесь есть ходы, в том числе предусмотренные действующим законодательством, но они полагаются на историко-культурную экспертизу.

Так, действующее законодательство вводит понятие "охранная зона". Понятно, что это средство защиты исторического облика. В охранной зоне вокруг памятника деятельность не исключается, но ограничивается требованием сохранения тех памятников, которые эта зона окружает.

Другой способ защиты – "историческое поселение". Это не памятник, а поселение, обладающее памятниками. Здесь строительные регламенты должны учитывать строение этих памятников.

Есть так называемый короткий список 45-ти исторических поселений, регламенты по которым Правительство в лице Минкульта готово согласовывать на федеральном уровне. Этот список должен быть расширен. С советского времени есть номинальный статус у 400 городов, и только для 45-ти из них сегодня федеральная власть готова адаптировать строительный регламент. Расширение списка может быть инструментом защиты исторического облика наших исторических поселений.

Третий способ защиты – такой вид памятника как "достопримечательное место". Это вид объекта наследия, в нем градостроительная деятельность также разрешена, но также и ограничена. Слабее, чем в охранной зоне. Для охранной зоны изначально существует требование исторической регенерации исторической среды, в достопримечательном месте ограничения создаются в ручном режиме, изначально их нет, они прописываются индивидуально.

Такие инструменты уже существуют. Статусом достопримечательного места можно покрывать целиком историческую территорию, но делать это конкретно, определенно. Петербург как памятник ЮНЕСКО имеет неопределенные очертания, но очертания достопримечательного места должны быть определенны. Сейчас министр Правительства Москвы, руководитель Департамента культурного наследия города Москвы господин Кибовский

пытается сделать Москву в пределах Бульварного кольца достопримечательным местом. Но пишутся эти регламенты в ручном режиме. Здесь возможны злоупотребления и пробелы, на которые обратил внимание Минкульт и отклонил несколько проектов с памятниками федерального значения.

Перечисленных инструментов защиты памятников достаточно, но они плохо работают. Есть масса городов, где зоны охраны не сформированы и не сформированы даже территории памятников, что и есть сам памятник. Таковы усадьбы в исторических межах, где нельзя застраивать даже двор. Подобных территорий очень много. В Москве многие территории были сформированы лишь после критики "Архнадзора" в 2010 году. В этом большая проблема – в обязательности утверждения правовых режимов для историко-культурных мест, когда пропущены первичные этапы по защите исторического облика и памятников.

Существует большой пакет поправок, который подготовлен рабочей группой при Комитете по культуре ГД под руководством Ивлева в 2009-2010 годах. Пакет готовился года три, его пришлось серьезно перерабатывать после первого чтения. Сейчас этот пакет постоянно вычеркивается из повестки дня Госдумы. В том пакете прописано очень много сверх того, что существует в действующем законодательстве. Например, в пакете есть глава о территории памятника. Пакет легализует понятие "объединенная охранная зона", что отвечает московской специфике с ее плотной исторической застройкой. Но постоянно возникает угроза, что от Москвы потребуют эти зоны разделить, что допустить нельзя.

В том пакете поправок написаны две главы: о территории памятника и о правовом режиме территории памятника.

Но пакет не выносится на второе чтение, хотя и рекомендован к нему. Первое чтение законопроект проходил еще в 2009 году.

Тем временем через Комитет по градостроительству из года в год в Градостроительный кодекс поступают частные поправки, которые входят в противоречие с предложениями пакета поправок. Девелоперский лоббизм реализуется именно через Градостроительный кодекс, считает Рустам Рахматуллин.

Константин Михайлов заметил, что, по его информации, перенос второго чтения законопроекта происходил уже трижды и без объяснения причин. Лоббистом таких переносов выступает, по мнению Михайлова, строительная отрасль и разнообразные хозяйствующие субъекты. Еще при подготовке законопроекта рабочей группе приходилось с большим трудом при помощи общественности и митингов отклонять поправки других комитетов ГД (Плескачевского и Шаккума), которые позволяли бы реконструировать памятники, осуществлять под ними подземное строительство и т.п. И, тем не менее, очень нужный законопроект уже более двух лет лежит в ГД без движения.

В данном законопроекте есть четкое понятие регенерации, тогда как сейчас этот аспект находится "в ручном управлении" и коррупционно очень емкий; везде отмеряют "на глазок", что такое регенерация. Заказные эксперты играют словами, и под видом регенерации происходит строительство. Примеры: строительство в Москве 8-этажной гостиницы на месте 2-этажной усадьбы на улице Бахрушина, готовится строительство здания Мосгордумы на месте двух – и трехэтажных построек и т.д.

Обсуждаемый законопроект Александра Агеева преследует важную цель – сохранение исторических сооружений, исторического облика, считает Константин Михайлов и называет своих коллег по "Архнадзору" в этом отношении союзниками. Но хронологический принцип, предлагаемый в нем, не соответствует существующим законоположениям и сложившейся системе взглядов и традиций, которая на сегодняшний действует в сфере охраны памятников. Поэтому, полагает Михайлов, законопроект не поддержат ни фракция большинства в ГД, ни экспертное сообщество, ни все те, кто занимается охраной исторического наследия.

Вместе с тем хронологический принцип имеет в России давнюю традицию. При Петре I и в середине 18-го века было принято считать ценным все то, что было построено до 1612 года – до Романовых, к 20-му веку существовал рубеж 1725 год – год смерти Петра I. Это были первые шаги отечественной науки и практики по части охраны наследия. Потом, однако, и в России, и на Западе перешли к индивидуальному определению памятника, так как памятник – это все же штучное понятие. Ценность памятника в каждом конкретном случае должна быть выявлена, обоснована, доказана, подтверждена. И это верно, поскольку памятники различаются, есть выдающиеся, просто памятники, рядовая застройка, откровенно бросовые утилитарные сооружения, охранные зоны как фон для памятников и т.д. Каждый объект, который попадает в реестр, проходит государственную экспертизу, утвержденную правительственным постановлением. Существует целая индустрия, которая дает возможность каждому гражданину, обладающему средствами, стать заказчиком такой экспертизы и признать объект достойным сохранения. Правда, с этим еще должен согласиться государственный орган, что создает коррупционную полость.

Этот порядок представляется логичным, хотя он все же не обеспечивает сохранность исторического наследия. Несмотря на то, что закон предполагает, что объекты культуры должны сохраняться в своей естественной среде, ничего в нем не конкретизируется. Поэтому возможен произвол, возможны псевдорегенерации, когда на месте снесенных исторических зданий строятся либо откровенные новоделы, либо нечто по мотивам старины, и выдается это все за подлинную историческую среду памятника, хотя это может его "убивать". Это возражение формальное.

Возражение содержательное. Согласно проекту в число памятников попадет огромное количество зданий абсолютно рядовых и чисто утилитарных, бросовых – сараи, склады, трансформаторные будки, казармы, общежития из саманного кирпича и т.д. При этом для любого памятника существует особый порядок обращения с ним, любой ремонт предполагает заказ проекта, акта государственной историко-культурной экспертизы, что требует затрат. Таким образом все хозяйствующие субъекты будут обременены необходимостью проворачивания этого сложного механизма, совершенно неоправданного в данном случае.

Константин Михайлов предложил два пути изменения критерия, основанного на хронологическом принципе, с целью сохранения исторического облика наших городов.

Первое направление – охранные зоны. Сделать дополнение к определению охранных зон, в котором запретить снос объектов, построенных, например, до 1955 года, на территории зон охраны культурного наследия, разборку, изменение архитектурного облика и т.д. Такое положение есть в некоторых региональных законодательных актах, например, в Санкт-Петербурге, где снос подобных объектов запрещен за исключением случаев крайней аварийности. В Москве же ничто не запрещает сносить объекты на территории охранных зон и заменять их новыми, пользуясь "дырой" в определении понятия регенерации.

Второй путь – опереться на существующее в законе ФЗ-73, но плохо определенное понятие исторически ценного градоформирующего объекта. В Москве этим титулом решением Мосгорнаследия те или иные здания наделяются произвольно. И чиновники данным титулом наделяют здания, понимая, что за этим титулом юридически ничего нет, здание юридически беззащитны и "благополучно" сносятся – например, флигели Екатерининской больницы. Можно было бы юридически наполнить понятие исторически ценного градоформирующего объекта, запретить снос или изменение таких объектов.

Наилучший путь – запрет изменения охранных зон, сноса и реконструкции в них. Остальные механизмы – источник для коррупции. Достопримечательное место – вид памятника, на котором разрешено строительство не в рамках какой-то общей установки, а по разрешению местного органа охраны наследия, то есть это разрешение строительства в ручном режиме. Так тыл снесен стадион "Динамо" в Москве.

И требует определения понятие регенерации, что можно было провести одним коротким законом, не требующим большой работы.

Рустам Рахматуллин указал на важную деталь: охранные зоны – это зоны охраны памятников. Сейчас действующий закон защищает город как периферию памятников. Исторический город – то, что охраняется постольку, поскольку в этой среде есть памятники. Таким образом историческая среда оказывается не самостоятельной ценностью, а зависимой и ценна постольку, поскольку окружает памятник.

Это означает, что у нас нет законодательства защищающего город как историческую целостность. Поэтому следующий стратегический ход в деле охраны памятников мог бы состоять в разработке законодательства о защите исторических городов в целом. Независимо от охранного статуса его составляющих, его памятников. Сейчас есть только закон об охране памятников и Градостроительный кодекс, нет законодательства об исторических городах. Это два параллельных законодательных столпа, сводящихся к тому, что где-то градостроительная деятельность не ведется, где-то ведется ограниченно, где-то ведется неограниченно. На территории памятника действует только охранное законодательство, охранная зона – зона совместного действия Градостроительного кодекса и охранного законодательства и некое внешнее пространство – здесь действует исключительно Градостроительный кодекс. Исторический город подвержен полностью действию Градостроительного кодекса. Возможны только те ограничения, которые накладывает на охранную зону Закон о культурном наследии. Поэтому в будущем, возможно, на региональном уровне, нужно готовить законодательство о защите исторических городов как целостности. Перечень таких городов существует с 1985 года.

Константин Михайлов: Историческое поселение в ФЗ-73 определено как поселение, в котором есть объекты культурного наследия. Никто из чиновников городских администраций не хочет брать обязательства по сохранению исторических поселений, поэтому сейчас в Минкульте существует список лишь из 45-ти городов, тогда как по смыслу закона их – городов и сел – должно быть несколько тысяч.

В Москве территория памятника предохраняет памятник от вмешательства, на ней строительство запрещено. Вокруг нее – охранная зона, в которой застройка запрещена, но разрешена регенерация. Так как в Москве памятники стоят очень кучно, то в средине 90-х годов от индивидуальных охранных зон перешли к индивидуальным. Более ста охранных зон есть в центре Москвы, еще около сотни – по периферии города. Следующий круг – зоны регулируемой застройки и зона охраняемого природного ландшафта. Все три вида зон называются зоны охраны, хотя жесткий режим охраны существует лишь в охранной зоне. Запрет на снос нужен, на взгляд Михайлова, во всех зонах охраны.

Как действует Мосгорнаследие? У него нет полномочий по охране объектов исторической среды, полномочий контроля за градостроительной деятельностью в зонах охраны. Когда в охранной зоне начинается некая деятельность, например, реконструкция (которая также запрещена по федеральному и городскому законодательству), "Архнадзор" направляет жалобу в Мосгорнаследие, оно же отвечает, что это не его компетенция, это не памятник, а просто объекты исторической среды. Таким образом Мосгорнаследие "умыло руки" от охраны исторического города как некой целостности и от всех тысяч исторических домов в столице. Жалобы и обращения "Архнадзора" пересылаются в Мосгорстройнадзор, абсолютно не специализированную организацию.

Рустам Рахматуллин добавил, что, говоря о градостроительной деятельности в зонах охраны, нужно сказать, что, так как это территория совместной компетенции охранного и архитектурного ведомства, на практике это начинает выглядеть как спихивание ведомствами проблем друг на другу. При этом Москомархитектуры осуществляет практический контроль за строительной деятельностью. Сейчас нарастают полномочия Архитектурного совета, члены которого находятся в сложных взаимоотношениях и их решения принимаются – весьма вероятно – во многом по личным мотивам.

Александра Андреева подчеркнула: в Москве, конечно, нельзя сносить все то, что спроектировано до 1-го ноября 1955 года, но нужен еще полный запрет в административных границах территории Москвы на превышение существующей плотности застройки. Если что-то сносится, то строится не более снесенных габаритов. Это предотвратит половину застроек.

Второе: нужно запретить застраивать незастроенные территории. Так будет предотвращена вторая половина потенциальных застроек.

Третье: в Москве по данным 2007 года не хватало 8 тыс. гектаров озелененных территорий. Это больше площади ЦАО. Это на 40 процентов меньше минимальной федеральной нормы. Поэтому нужно запретить строить на месте сноса до тех пор, пока не будут восполнены недостающие до нормы 40 процентов. Таким образом новая застройка будет остановлена лет на 20. В качестве исключения можно допустить строительство некоммерческого жилья, социальных объектов с жестким списком, не строить магазины и офисы.

Еще одно важное ограничение: город должен быть не выше пяти этажей. В том числе на месте сноса. Застройщики будут против, но только так можно сохранить исторический облик Москвы. Новое население Москве сейчас не нужно, напротив, население Москвы нужно уменьшать.

Илья Свиридов, говоря о законе Александра Агеева, в разработке которого принимал участие, отметил, что в настоящее время мэром Москвы задан тренд на увеличения полномочий муниципальных депутатов по контролю за градостроительной деятельностью. Имеет смысл бороться за право муниципальных депутатов, опираясь на общественные организации и экспертов, участвовать в согласовании градостроительной деятельности на территории их округов, что стало бы дополнительным инструментом защиты исторического облика города.

Когда разрабатывался проект, имелись в виду две проблемы. Первая проблема – снос исторических зданий в Москве, часто в обход закона. Вторая проблема – включение в статус архитектурных памятников, в реестр архитектурных памятников. Признание объекта памятником имеет коррупционную составляющую, признать объект памятником очень непросто. Отсюда предложение запретить снос всего, что построено до 1955 года. Это простое решение продиктовано также тем, что его просто объяснить москвичам, потому что архитектурный облик Москвы сейчас включает сталинские высотки, сталинские объекты, они стали элементом архитектурного облика Москвы. Это основные мотивы предложения.

Но затем стало понятно, что, возможно, могут быть другие пути. Например, мораторий на снос. Возможно, можно создать рабочую группу, которая будет осуществлять функцию историко-культурной экспертизы, исключая из списка объектов постройки до 1955 года то, что можно сносить.

Такой механизм не должен заменять существующий, но может дополнить его. Это может быть общественный совет или еще какой-либо орган.

Рустам Рахматуллин заметил, что проблема в том, что если учесть, что в ряде городов охранные зоны не сформированы, и запрет на снос объектов в этих зонах тем самым затормозит формирование этих зон.

В Москве сейчас актуальна также проблема совмещения территорий памятников и административного деления земли по земельному кадастру. Исторические границы памятников не должны зависеть от административного деления, но Минкульт соотносит свои межевания с учетом административного деления. Эти проблемы должны быть также текстуально отражены в законодательстве.

По мнению Ильи Свиридова, мораторий целесообразен как мера по причине неготовности реестра памятников в целях сохранения исторического наследия и в связи с неготовностью действующего законодательства по охране памятников. Аналогично в Туле на 10 лет объявлен мораторий на продажу сельхозземель, что доказывает наличие прецедентов. Александр Агеев как президент Благотворительного фонда охраны и должного содержания объектов культурного наследия получает много обращений из регионов – из Вологды, Новосибирска и т.д. И там проблемы эти есть, но Москва чуть впереди в их решении, поэтому имеет смысл распространить практику охраны архитектурного наследия Москвы на всю страну.

Рустам Рахматуллин высказал опасение, что мораторий не спасет те города или их часть, где зоны охраны не сформированы и – более того – затормозит их формирование, потому что власти не будут заинтересованы в формировании охранных зон.

Константин Михайлов предложил установить предельный срок формирования охранных зон. И там, где зоны сформированы, установить запрет на снос строений на основании их культурной ценности, там же, где зоны не сформированы, установить мораторий на снос всего, что построено до 1955 года или в более поздние сроки, до формирования охранных зон. По мнению Михайлова, идею моратория нужно продвигать не через текст закона, а через правительственное постановление или президентское поручение, увязав это с отсутствием зон охраны или градостроительных регламентов. Константин Михайлов также предложил установить абсолютный запрет на снос сооружений на территории исторических поселений.

Участники обсудили проблему определения критерия для зданий, которые должны подпадать под условия моратория, если его распространять на территорию всей России, а также тот факт, что формирование реестра и охранных зон – процесс, не имеющий завершения в принципе, другие проблемы, связанные с охраной исторического облика Москвы, Санкт-Петербурга и других городов России.

Было принято решение продолжить работу с экспертами, представителями исполнительных и законодательных органов власти, общественности по выработке необходимых формулировок для законодательных актов, которые позволят защитить историко-культурное наследие в области архитектуры в Москве, Санкт-Петербурге, других городах, а именно:

1. продолжить работу по законодательному регламентированию моратория на снос сооружений, зданий, строений и запрету сноса зданий, строений, сооружений в зонах охраны;

2. продолжить работу по подготовке второго чтения пакета поправок, в выработке которого принимали участие координаторы "Архнадзора" Рустам Рахматуллин и Константин Михайлов;

3. провести круглый стол или слушания с представителями различных сторон, причастных к деятельности по охране исторического наследия в архитектуре, для проработки законодательных решений по усилению правовой защиты исторического облика обеих столиц, городов и сел страны.