Первый подводник барышской земли

Николай Ильин – первый подводник из барышских мест. Первый не по заслугам, хотя и это не исключается, а по хронологии. Родился этот удивительной судьбы человек в 1892 году, пережил три войны: Первую мировую, Гражданскую и Великую Отечественную.

... В семье пять ртов – мал мала меньше. В хозяйстве – лошадь, коровёнка, лоскут земли. Рожь отец обмолотит – и можно бы жить, но арендаторы тут как тут: "Половину хлеба отдай!".

Так бы и рос паренёк в тихой деревушке Чувашская Решётка, в немудрёной обувке пас бы гусей, но случилось непредвиденное: Кольку взяли в школу. Её, трёхклассную, основал в соседнем селе Алинкино ещё в позапрошлом веке просветитель чувашского народа И.Я. Яковлев. Окончена школа. Первая в жизни официальная награда – Похвальный лист. Учительница Прасковья Люнькова и проверяющий инспектор довольны знаниями Коли Ильина.

– Собирайся-ка, друг, в Симбирск, будешь дальше учиться.

Чтобы он мог продолжать учение, отец вместе с братом Павлом валили лес, работали на железной дороге, тянулись, что называется, из последних сил. Николай не расставался с книгами, часто зачитывался ими над водами тихой Свияги. Тут же, на берегу, двенадцатилетний книжник получил первое задание от дяди Пети.

-Возьми-ка, малец, эти листки. Раздай рабочим. Если спросят, отвечай, что нашёл на дороге.

Дядя Петя по одежде – барин. А в тех написанных от руки листках говорилось и про издевательство над крестьянами, и что не надо народу царя. Остаток крамольных прокламаций парень спрятал под матрац в комнате. Самое, казалось, удачное место выбрал. Но надо же: надзиратели заставили выжигать клопов из спален, и... полетел кубарем Коля Ильин из училища.

Дядя Петя (позже Ильин узнал его подлинное имя – Пётр Репин, эсер) вскоре опять установил с Колей контакт. В уездном городе Карсуне Репин осваивал слесарное дело. Пристроился и Николай, поступил в ремесленное училище. Тогда и зародилась у него любовь к металлу, сохранённая на всю долгую жизнь.

Репин сагитировал Ильина и его товарища Дмитрия Кутузова на большее, чем листовки: убрать уездного полицмейстера Шемякина.

После отчаянно смелого покушения эсеру не без помощи юных друзей удалось скрыться. "За содействие побегу "государственного преступника" я получил в свидетельстве об окончании училища пониженную оценку по поведению, а в паспорте – приписку "неблагонадёжный". Все попытки поступить на работу в Симбирске, Сызрани, Самаре оказались безрезультатными". Это слова из автобиографии нашего героя. Работа ему нашлась на самом краю земли. Чтобы попасть туда, надо было наняться чернорабочим, потом долгих тридцать шесть суток ехать почти через всю Poссию. Рабочих везли в товарных поездах. Грязь и теснота, "три этажа вшей", болезни. Выживали не все. Больных, умерших снимали на станциях. Николай приехал во Владивосток больным. Парень впервые увидел море. Но не ощутил всех его красот. Было не до радости: с "волчьим" паспортом его никуда не принимали. А тут ещё следствие продолжили по карсунскому делу.

Спрятаться от полиции удалось на плавбазе подводных лодок "Ксения". Туда Ильин попал по рекомендации портового рабочего Сухова. Василий Петрович под вечер на улице наткнулся на незнакомого парня, вконец обессилевшего, привёл его на свою квартиру. Полторы недели прожил Николай у портовика, пока окончательно не пришёл в себя. Четыре года "протрубил" он, как в тюрьме. Ремонтировал подлодки. Выйти на берег не удавалось – везде проверяли документы. Днём – мастерские подводного плавания, вечером – тесный кубрик на плавбазе. Вот и весь мир молодого человека... Офицер на призывном пункте стучал сапогами, заходился от крика: как посмел он, новобранец, опоздать по назначению в Петербург "на верную царскую службу"?! Но тут же смягчился, когда прочитал: "Особый специалист по подводным лодкам". Это и предопределило дальнейшую судьбу Ильина. Стал Николай матросом Балтийского моря. Строевые занятия – в Либаве, плавания – на учебном судне "Океан". Учёбу продолжил в спецшколе Кронштадта. Апрель 1914-го. Николай Ильин, машинист самостоятельного управления, в числе других подводников направляется на Чёрное море. Казарма в Севастополе после "Ксении" не страшила, хотя в кубрике – под сорок человек. Его зачислили в школу унтер-офицеров подводного плавания... Российская армия на суше одерживала над турками одну победу за другой. Сложнее было на море. Осенью 1914-го у крымских берегов появились первые корабли германо-турецкого флота. На помощь нашим морским силам Чёрного моря с Балтики по железной дороге в срочном порядке были переброшены подводные лодки. Субмарины носили имена морских млекопитающих: "Кашалот", "Кит", "Морж", "Нарвал", "Нерпа", "Тюлень"... Нарвал, этот тюлень-единорог, достигает в длину шести метров. Одноимённая лодка была в двенадцать раз длиннее ластоногого. На "Нарвале" довелось служить-воевать Николаю Ильину. На Чёрном море боевые действия велись не так активно, как на Балтике или Севере, но у черноморцев тоже были серьёзные победы. Лодка "Тюлень", например, стала рекордсменом на всем нашем флоте по числу потопленных и пленённых вражеских судов. В Первую мировую, в отличие от последующих войн, российские подводники реже топили, чаще старались брать в плен плавсредства противника. Престижно было доставить на базу неприятельские пароходы либо парусники и получить приз. Вот далеко не полный боевой счёт экипажа "Нарвала" а, значит, и нашего земляка.

16 октября 1916 года четырьмя торпедами (уходя в поход, лодка брала на борт восемь таких самодвижущихся снарядов) взорвали вооружённый транспорт. На следующий день уничтожили турецкий пароход. 19 января 1917 года "улов" оказался как никогда богатым: пленили буксир и восемь парусных шхун. 12 июня захватили моторную шхуну. Не все походы заканчивались столь успешно. Как-то на отряд подлодок налетели турецкие аэропланы. Субмарины этого класса отличались от других быстротой погружения, что и позволило лодкам в тот день за считанные минуты уйти под воду. И только "Нарвал" остался на поверхности. Тогдашние лётчики ещё не владели точностью прицеливания, бомбы редко ложились прямо в цель. Это и спасло подводников. Ильин вместе с другими бросился на поиски поломки. Оказалось, кто-то перерезал провода. Диверсия! В результате вышла из строя балластная система, лодка не могла погружаться. Волжанин Михаил Курочкин быстро устранил неполадки.

1917 год. "Нарвал" в Севастополе

Даже в это тревожное время Ильин продолжал учиться, окончил школу судовых механиков. Прапорщик – первый офицерский чин тогдашнего времени. Дорога в офицеры строевых частей для выходцев из крестьян и рабочих была закрыта, а в механики, где преобладал физический труд и приходилось пачкать руки, – пожалуйста. Ильина произвели в прапорщики по механической части.

Среди черноморских подводников тоже были потери. В апреле 1917-го в районе Босфора погибла подлодка "Морж". А "Нарвалу" посчастливилось дожить до конца войны. 16 декабря семнадцатого года он вошёл в состав Красного Черноморского флота. Но наш герой этого уже не видел, его перевели на Дунай, в дивизион траления. Тральщики базировались в Измаиле. Там Ильин бывал редко, чаще находился в море. 11 марта 1918 года моряк сошёл на берег. В Николаеве вступил в Красную Армию. А в Севастополе пришлось переодеваться в штатское – к городу подходили части немецкого кайзера. Не дать врагу захватить склады с продовольствием и оружием – первая задача Ильина. Другая – подорвать эшелоны с грузом, чтобы застопорить движение на железной дороге. Оба задания были выполнены. Демобилизовался моряк, но не остановился на полпути. Опять – в работу, снова – за учёбу. Работал в Баку. Окончил техникум, следом политехнический институт. Краеведы села Алинкино составили альбом о славном земляке, первом на всю округу моряке-подводнике. Там его рукой выведены пожелания молодёжи. Первым ветеран написал завет, которому сам всегда следовал, – учиться.